Анастасия Михайлова - Апокалипсис завтра

Она тут же прикусила язык, но слова было уже не вернуть.

«Зачем я только решила раскрыть рот?» — с досадой подумала Дэни.

Он сдвинул брови, немного удивленный этим неожиданным вопросом.

— Нет, — парень немного помолчал, — рановато. Пока я крепко сижу на учебе, поняв, что серьезные отношения немного не для меня. Да и, — Руперт оторвал взгляд от дороги и пристально вгляделся в лицо Дэни, — не хочется, — он отвернулся, вновь глядя на серую полосу, идущую перед машиной. Господи, он чувствовал себя полным дураком, оттого усмешка, появившаяся на его лице, была кривой. — На самом деле, мне здесь нравится, теперь уже почти не тоскую о той жизни. Думаю, что хочу связать свое будущее с этой страной. В Америку пока нет смысла возвращаться. Мать, судя по всему, меня не ждет и только рада, что я учусь заграницей. А остальные… им вообще плевать, — Руп вздохнул, решив переменить тему, иначе казалось, будто он жалуется. Парень был практически уверен, что с девушкой фокус «Бедный Руперт» не прокатит. — Как ни странно, мы с Сэм и правда, стали друг другу родственниками. Прикрытие переросло в реальность. И я рад. Если бы оставил ее одну, то просто не знаю, что было бы. Поначалу казалось, что она закроется в себе навсегда, так мало она говорила. Еле заставляла себя есть. Сэм старалась быть молодцом, но за три года глубокая тоска в ее глазах почти не пропала. Я бы врагу не пожелал потерять кого-то столь близкого.

Руп свернул с основной дороги, решив ехать через небольшой поселок. Желудок неумолимо просил еды и, наверное, урчал на весь салон. По дороге вперед он гнал очень быстро и не хотел останавливаться, в итоге был в Рованиеми уже через рекордные шесть с половиной часов. Но даже за пару часов до самолета Дэни кусок так и не лез в горло. Сейчас же все сильнее смеркалось, а остановиться и что-то купить еще в городе, он попросту забыл.

Первые звезды уже ярко проглядывались на серо-синем небе сумерек, когда он остановил машину у небольшого магазинчика в деревне, названия которой даже не знал. Три улицы. Население около двухсот человек. Такая же глушь, как и их Нуоргам.

Красота.

Воздух был слегка прохладным и будто пах приближающимся дождем. Руп поежился и со скоростью отпетого мародера отоварился в магазинчике.

— Прости, голодный, как волк, — быстро произнес он, вгрызаясь в хрустящую свежестью булку с клюквой.

Все же стоило послушаться Джимма и взять с собой еды, но, увы, горячая голова не дала ему поразмыслить над этим.

Руп последнее время сильно боролся со своей импульсивностью, но все выходило не должным образом. Конечно, его возрасту это было простительно, но сам парень не считал, что такая отговорка должна стать препятствием к самоконтролю. Юноша вообще давно уже боролся с самим собой и главным своим противником видел именно себя. Преодолевать каждый день то, что еще недавно казалось недостижимым. Так он подсел на спортзал и бег, а потом и лыжи. Выучил не только финский, но и французский, уже подумывал о русском, так как страна, где он жил сейчас, граничила с Россией, и он все чаще ловил себя на желании посетить страну, где по улицам, как ходили байки, бродят медведи, а каждый играет на балалайке. Стереотипы и глупость, естественно, но он вообще с трудом представлял эту большую страну.

Машина снова рванула в путь, резво и стремительно вышла на основную дорогу, оставляя за собой терявшиеся в сгущающихся сумерках огоньки небольшой деревни. Ночь отвоевывала свое.

Руп украдкой подглядывал за хранившей молчание девушкой, которая, видимо, решила не беспокоить его разговорами за этой небольшой трапезой. С наступлением темноты черты ее заострились, делая Дэни старше того возраста, в котором она была обращена. Теперь девушка походила на его сверстницу с красивыми, едва вьющимися пшеничными волосами, что сейчас являли миру свой холодный светлый оттенок в ночи. Вид за окном сильно шел вампирше. Если раньше, Дэни-человек будто бы была рождена, чтобы гулять под ласковым солнцем, то теперь она необратимо встала на темную сторону. Ночь сделала ее лишь прекраснее.

Парень поежился, вспоминая, как только обращенная девушка накинулась на него, обнажая бритвенно-острые клыки, какие были тени под ее глазами, а весь вид говорил о том, что настоящую Дэни подменил какой-то… зверь.

Нет. Теперь она разительно отличалась от той бледной копии себя с горящими голодом глазами.

Дэни почувствовала его пристальный взгляд и повернула голову к Руперту. Цвет ее глаз изменился на васильковый, в который будто подкинули сноп волшебной пыльцы, которая бывала у фей в мультфильмах его детства. Эффект волшебный. Он не знал, что у вампиров такое бывает. Или же это произошло с наступлением ночи?