Генри Олди - Снулль вампира Реджинальда

Солнце поднялось высоко. Примогильные клумбы благоухали, источая дивный аромат. Цвели оранжевый лилейник и золотая ахиллея, сверкал пурпур монарды, собранной в пучки. Синеголовник качал соцветиями, заключенными в колючие прицветники – кружевные жабо, и только! Оградки блестели металлом и свежей краской. Висели аккуратные связки амулетиков; стучали на ветру дощечки с охранительными рунами.

Надгробные памятники с умилением глядели вокруг, на царство покоя. Ангелочки из мрамора, скорбные кликуши из гранита, безвременно усопшие родственники и товарищи по работе, высеченные из камня и отлитые из бронзы – они мирно стояли на постаментах, ожидая, пока Вечный Странник дунет в валторну, объявляя начало конца времен.

«Овал Небес, хорошо-то как!» – радовался Фортунат, дыша полной грудью.

Рядом, полностью согласный, пыхтел друг детства.

– А это кто? – вдруг спросил Кручек.

Венатор пригляделся. И впрямь, по кладбищу, как угорелый, носился человек в черном. Ранняя пташка, он размахивал сачком странного вида. Должно быть, ловил мотылька или кладбищенскую моль. Развевались полы широких одежд, мелькала сеть, укрепленная на конце длинной палки. Человек лавировал в узких проходах между оградами и склепами с ловкостью урожденного обитателя лабиринтов. Он был целиком поглощен своей охотой и ничего не замечал вокруг.

Смущало другое: за мотыльком так не гоняются.

Вернее, мотыльки не летают со скоростью ястреба, закладывая дикие виражи.

«Мемориальный червь? – предположил охотник на демонов. – Нет, они днем не оборачиваются. Хлопотун? Эти и днем... Нет, хлопотун воровал бы чужие подношения, а не с сачком прыгал. Служитель? Ловит духа-инхабитанта?»

– Сумасшедший?

Предположение доцента Кручека отличалось куда большей вероятностью.

– Похоже...

Чудной ловец внезапно подпрыгнул, вихрем пронесся по стене ближайшего склепа, став похож на таракана-гиганта, ударил сачком наотмашь, еще раз, крест-накрест... В сети началось шевеление. Оно перешло в дикую суету, словно добыча страстно желала порвать силки.

Но маги по-прежнему никого внутри сачка не видели.

Размахнувшись, ловец изо всех сил ударил сачком о край ограды. Этого ему показалось мало. Он бил и бил, пока содержимое удивительной сети не начало темнеть, наливаясь едкой краснотой, приобретая конкретные очертания.

С каждым новым ударом добыча все четче проявляла себя.

– Спрут, – хмыкнул венатор. – Гляди-ка: летучий спрут!

– Медуза, – не согласился приват-демонолог. – Летучая медуза.

– Красная.

– Малиновая.

– С белыми пятнами, – подытожили оба.

И с сомнением задали вопрос небесам:

– Мы точно проснулись?

Ловец направился к ним, словно подслушал разговор. Он старался держаться в тесных проходах, поближе к стенам склепов и решеткам оград. Казалось, на просторе ему делается дурно. Возрастом черный человек годился магам в отцы. В эти годы самое время ловить сачком мухоморных спрутов, мирно кружащих над погостом.

Добычу он держал на отлете.

– Добрый утро, сударики! С ваших позволений, Икер Панчоха-Тирулега есть. Это ваш!

Он выставил сачок перед собой. В сети трепыхался буйный кошмар: щупальцы, стрекальца, бородавки, присоски, желтые глазищи. Щелкал клюв: такой же, как у попугая, только загнутый вверх. Чернильное облако вырывалось из тайного сифона, исчезая без последствий.

Маной добыча не обладала.

– Не наш, – возразили маги, уже привыкая говорить хором. – Ваш!

– Мой, – согласился пожилой ловец, фыркнув в вислые усы. Акцент и жуткое произношение выдавали в нем приезжего. – Мой и чуточка-анчуточка ваш. Едва я уяснять, куда приспособить оригинальный снулль, я связать себя с вами. И выдавать десятину. Десятый часть гонорара. Вы понимать мой смысл, сударики?

Маги кивнули.

Не то чтобы они очень уж «понимать», но гонорар есть гонорар.

– Снулль! – первым сообразил Кручек. Теоретик хранил в памяти кучу сведений, бесполезных на первый взгляд, но способных пригодиться в подходящий момент. – Эфирный разносчик снов! А вы, надо полагать, морфинит? Ловец снуллей?

Черный человек расцвел от удовольствия.

– Надо! Надо полагать! Друзья говорить старый Икер: на Валь-Пургалях ты мочь ловить в экзипула грандиозный снулль! Редкость! Друзья верно говорить: я ловить и быть счастлив! Как я связать себя с вами, сударики?

– Вы хотите позже найти нас?

– Да! Мечтать! Десятину возвернуть, по-чести...

– Где-то у меня были визитные перышки, – Кручек стал рыться в карманах сюртука. – Ага, вот они! Держите, сударь морфинит.