Сара Пинборо - Дом смерти

Клары в комнате нет. Улыбка гаснет, и я хмурюсь. Неужели она уже ушла? Или я неправильно понял ее слова? Я застываю. Луис проталкивается в спальню мимо меня и подходит к аккуратно застеленной кровати.

— Тоби, — шепчет он, — иди сюда. — Берет с покрывала сложенный лист бумаги и протягивает мне. — Тут твое имя.

Я разворачиваю листок. В мыслях пляшут догадки, но ни одна из них и близко не похожа на то, что там написано.

«Дорогой Тоби!

Я все пыталась найти правильные слова, но на ум ничего не приходит. Даже писать не хочется, но я должна. Все равно не смогу сказать такое вслух. Тем более тебе.

Я не могу пойти с тобой.

Всем сердцем хотела бы, но не могу. Это было бы несправедливо ни по отношению к тебе, ни по отношению ко всем остальным в большом прекрасном мире.

Я заболела и больше не могу притворяться, будто ничего не происходит. Прости, что не попрощалась с тобой, но это было бы слишком больно. Даже сейчас я пишу это и плачу, поэтому надеюсь, что ты все поймешь.

Мне так много хочется тебе сказать, но понадобится целая жизнь (ха! Иногда просто необходимо искать что-то забавное в происходящем), чтобы все это написать. И все равно никаких слов не будет достаточно, поэтому я скажу только это.

Я очень-очень-очень сильно тебя люблю. Всем сердцем! Спасибо тебе за то, что сделал меня счастливой. Я бы не захотела изменить ни единой секундочки.

Отправляйся на поиски солнечного света, Король Русалок. Я всегда буду с тобой. В каждой волне, в каждой соленой капельке, в каждом дуновении морского ветра.

Я люблю тебя.

Клара».

Долго-долго я смотрю на записку и не понимаю ни слова. Как это она не может пойти? И куда она делась? Думаю о том, как странно она вела себя в последние два дня. Как много спала. Как расстроилась, что в последнюю ночь я ее не разбудил. Как легко согласилась на мою просьбу взять Луиса. Теперь я понимаю почему. Она знала, что не пойдет с нами. У нее был свой собственный секрет. «Я заболела и больше не могу притворяться, будто ничего не происходит». Я вижу эти слова, но не могу их осознать. Это неправильно. Наверняка это ошибка. Вспоминаю о синяке на бедре Клары, о том, как она вздрогнула, когда я к ней прикоснулся, и как не хотела заниматься сексом, пока мы не окажемся на свободе. Как была полностью одета, а не появилась в привычной ночной сорочке. Земля уходит из-под ног, и кровь стынет в жилах.

— Она заболела? — спрашивает Луис и облизывает губы, как всегда, когда нервничает.

— Нет, — машинально отвечаю я, мну листок и заталкиваю в задний карман.

Теперь в каждом кармане по бумажке. Для равновесия. Инь и ян. Аж тошно.

— Пойдем, — шепчу я, — надо ее найти.

Без Клары мы никуда не сбежим. Так нельзя. Все это ее идея. О вопросе Луиса я даже не думаю. Болен Эшли, а не Клара. Она ошиблась, вот и все. Мы обыскиваем пустые спальни, но Клары нигде нет. В комнате отдыха — тоже. Понятия не имею, куда она могла пойти.

В конце концов мы крадемся мимо кабинета Хозяйки, но на этот раз тонкая полоска оранжевого света под дверью меня нисколько не пугает. Плевать, спит Хозяйка или нет. Все это уже не важно. Важно лишь отыскать Клару, но и в кухне мы ее не находим. Она буквально исчезла.

Мне плохо. Сердце дико колотится. Скоро придет катер, а я не знаю, как быть.

— Тоби, мы идем? — беспокоится Луис.

Я сам вселил в него надежду, а теперь должен ее уничтожить. Сбежать без меня он не сможет, потому что не знает, где дом и причал. Но смогу ли я уйти без Клары, даже не попрощавшись? Смогу ли увести за собой Луиса к далекому солнечному свету? Луис самый умный из всех, кого я знаю. Если кто и сможет найти деньги и пересечь границу за границей, то точно он. Он заслуживает жить.

В темноте я долго смотрю на заднюю дверь, взвешиваю варианты и вдруг слышу собственный голос:

— Да, идем.

Как только я принимаю решение, мне сразу становится легче. Действуем мы быстро и слаженно. За считанные минуты забираемся на урны и перелезаем через ворота. На улице темно, но небо ясное, и на дорогу лужицами падает лунный свет. На секунду мы останавливаемся. Со смешанными чувствами я оглядываюсь на дом. Больше никогда я не увижу ни сам дом, ни тех, кто внутри. Темные окна подмигивают, словно птичьи глаза. Откуда-то появляется уверенность, что дом одобрительно кивает. В конце концов, это место и правда стало нашим домом. Если у него есть душа, атомы или что-то еще, то его построили для защиты. Уверен, дом хочет, чтобы мы обрели свободу. Я вспоминаю об инициалах, вырезанных в коре дуба, чьи ветви сейчас тихо шелестят в ночном ветерке. Надеюсь, дерево будет жить долго-долго.