Екатерина Бэйн: Нежданная ученица

Малин не сразу осознала всю глубину этой перемены, за что и поплатилась. Ей в ясных и недвусмысленных выражениях указали на нее место. А ведь она всего лишь посоветовала ехать более длинной, объездной дорогой, поскольку у нее было подозрение, что короткая заключает в себе опасности в виде грабителей и бандитов всех мастей.

— Не смей мне указывать, ничтожество, — холодно и презрительно припечатала Мидара, — ты должна открывать свой рот лишь тогда, когда тебя о чем-нибудь спросят.

Лицо Малин стало отрешенно-замкнутым. Она плотнее сжала губы, так, что они превратились в прямую линию и придержав повод, отстала, пристраиваясь позади.

— А когда отвечаешь, не забывай добавлять: «ваша милость» и низко склонять голову, — проговорила Эйлар неожиданно.

Она вовсе не собиралась вмешиваться, но ее язык отреагировал быстрее головы.

Обе сьерры повернулись в ее сторону. На их лицах было написано искреннее изумление.

— Что с тобой, Лара? — спросила Эвианн.

Мидара сощурилась.

— Кажется, она хочет сказать, что мы не правы. Не так ли, Лара?

— Я всего лишь хочу сказать, что у вас короткая память. Малин охраняет нас и к ее советам относительно дорог следует прислушиваться. Вы ведь помните, что случилось, когда мы встретили грабителей? Малин спасла если не жизни наши, то наши кошельки и содержимое наших сумок. К тому же, те подонки хотели и лошадей отнять.

— Она служит нам за деньги, — отрезала старшая сьерра, — за то, что рискует своей шкурой. Это ее работа.

— Но никто не платил ей за то, чтобы помочь нам тогда… и в Хаере. А теперь вы вдруг вспомнили об ее месте.

— А тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь? — прошипела Мидара, — ты позабыла, кто мы?

Эйлар взглянула ей прямо в глаза.

— Я помню, кто вы. Вы — преследуемые беглецы, обвиненные в оскорблении государственной власти. Вы хотите и мне указать на мое место, госпожа сьерра?

— Перестаньте, — вмешалась Эвианн тихо, — прекрати, Мид. Ты не права.

— Неужели? Я не права? Разве мы опустились до такой степени, что нас уже не следует уважать?

— Я помогала вам по собственной воле, — продолжала Эйлар свистящим шепотом, — вы умоляли меня о помощи, госпожи сьерры, и я согласилась на это. Согласилась, нарушив приказ владетельницы. А теперь мое уважение измеряется в количестве поклонов, вежливых слов и почтительных титулованных обращений? Может быть, вам следовало прихватить не меня, а одного из придворных?

— Я ценю все то, что ты для нас сделала, — Мидара вскинула голову, на ее щеках проступил румянец, — и я помню, чем мы тебе обязаны. Но я не люблю, когда об этом напоминают… в такой форме.

— Я не напоминала вам об этом, госпожа сьерра, и не собиралась напоминать. До тех пор, пока мне не указали на мое место.

— Она просто вспылила, — вставила Эвианн, — не надо сердиться, Лара. Мы и не собирались тебя задевать. Но эта наемница не должна вести себя с нами, как равная.

— До сих пор вы на этом настаивали. И ее замечание было дельным. Мы не должны ехать по этой дороге. Это может быть опасно.

— Но здесь короче.

— У нас нет отряда вооруженных до зубов воинов. К тому же, мы можем попасть в ловушку, которой не ожидаем. В конце концов, вы платите Малин за собственную безопасность. Она всего лишь выполняет свою работу.

— Хорошо, — с усилием выдавила из себя Мидара, — мы поедем по другой дороге. Но если мы опоздаем к назначенному сроку в Асмахар, я знаю, кого выставить виновными.

— Виновными перед кем? — осведомилась Эйлар не менее холодно, чем сама сьерра.

— Оставим это. Мы теряем время.

Мидара развернула коня и направила его к развилке. Остальные последовали за ней.

— Не сердись, Лара, — тихо сказала Эвианн, проезжая мимо, — честное слово, мы очень тебе благодарны.

И последовала за своей сестрой.

Эйлар очень захотелось развернуться и отправиться в противоположную сторону. Она даже видела, как делает это. Каким бы это было облегчением! Но, помимо Мидары, была еще и Эвианн, в сущности, добрая девушка, однако, находящаяся под влиянием сестры, и Ирвин, который уж точно ни в чем виноват не был. К тому же, сильно пострадал и даже двинуться без помощи не может.

— Не стоило этого делать, — заметила Малин, — но все равно, спасибо.

— Не за что. Я ненавижу высокомерие в любой форме. Тем более, в такой ситуации. Когда все было очень плохо, они были готовы выдавать себя за простолюдинов и позволяли называть себя на «ты». Зато теперь они вспомнили о своем происхождении.