Анна Бэй - Вопреки. Том 2 [СИ]

ЗВУК: Sarah Brightman — Kama Sutra, Alanis Morissette — Uninvited, Макс Фадеев — Умирай от любви.

Утром следующего дня Лорд Блэквелл сидел в обеденном зале и принимал подарки от вчерашних гостей. Герцог был с сильного похмелья и всё время ругался то от слишком яркого света, то от громких звуков, то от назойливых взглядов слуг. Франческо, вернувшийся со своей ссылки, бегал туда-сюда с флаконами зелий, чтобы снять похмелье с Хозяина, но тщетно:

— Не носись ты так, блядь! — вспылил Блэквелл.

Над ним смеялся такой же похмельный, но вполне жизнерадостный Майкл Уоррен, прибывший на бал уже под конец. Он впервые за долгое время вернулся в Мордвин, но не на долго, поэтому пытался развлечь себя всеми радостями Северной Цитадели.

— Блэквелл, тебе ведь нихрена не помогут эти бабьи настои при том количестве поила, что ты вчера выжрал в сочетании с твоими сонными зельями! Давно не видел такую атаку на спиртное! — не унимался тот.

— Ой, только заткнись, а? Перебрал, ну и что?

— В том и дело: ничего! Сиди и наслаждайся бодрым утром!

— Я бы лучше насладился утром у себя в постели, только бы Аннабель меня не нашла.

— Жалуешься? Гринден — горячая штучка!

— Я бы сказал визгливая и жутко назойливая. Такие высокие частоты мне просто мозг взрывают! — он взялся за голову.

— Давай посмотрим подарок от Саммерса?

— Что-то зачастил он с подарками. Слава богу, хотя бы сам не припёрся, меня от него тошнит!

— Тебя тошнит от похмелья, а Саммерс вполне учтив! Тем более подарок живой…

— Удиви… — произнёс Блэквелл и осушил рюмку спиртного.

Франческо распорядился о демонстрации «живого» подарка и вот через полминуты перед Блэквеллом и его приятелем Уорреном появились три девушки, наряженные в восточные костюмы. Они поклонились новому Хозяину, стоя от него на расстоянии трёх-четырёх метров, плотные накидки упали с их плеч и вот уже девушки были одеты в лиф, пояс и шаровары, украшенные камнями и бисером.

Блэквелл осмотрел их скептически и вынес свой вердикт:

— Лица явно не «восточные», что как бы плюс, но наверняка минус пластике.

— Так давай проверим! — раздухарился Уоррен.

По их распоряжению заиграла музыка с арабскими ритмами, и девушки начали танцевать. Блэквелл скучающе посмотрел на них и заныл:

— Вы смеётесь надо мной?

— А что тебе не нравится? Отлично двигаются…

— Ты видимо давно не видел женщин, которые владеют своим телом, — начал Блэквелл, и безнадёжно посмотрел на танцовщиц, — Я оставлю среднюю, если она выжмет из своих танцев что-то стоящее! — скучающе проговорил он и обратился уже к танцовщице, — Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Девушка кивнула и ответила звонким высоким голосом:

— Да, господин!

Блэквелл схватился за голову в приступе головной боли:

— Боже, опять эти сверхчастоты! Так, женщина, слушай и молчи! А лучше танцуй, но на пределе возможностей!

Снова заиграли барабаны и девушка начала танец, стараясь явно больше, чем в первый раз, но Блэквелл лишь скучающе смотрел. Он закатил глаза, когда понял, что ничего нового уже не увидит и остановил танец:

— Нет! Категорически нет! Да как же тебе объяснить, что мне надо!? — он снова схватился за голову, — Блядь!

В это время в зал тихо и медленно зашла Алиса Лефрой со скучающим видом. Её взгляд застрял на танцовщице, она без интереса смотрела на происходящее, а потом и вовсе засмотрелась на свои ногти. Блэквелл встретил её репликой:

— Ты вовремя. Что скажешь? — спросил он, имея в виду танец новой рабыни.

— По пятибалльной системе на слабенькую тройку, — без энтузиазма ответила она, — А вообще я пришла предупредить, что возвращаюсь на службу.

— Я тебя не отпускал, — ответил он.

Она убийственно посмотрела на Хозяина, но промолчала.

— Тройка? Кто ты, чтобы оценивать этот бриллиант? — возмутился Уоррен, но Алиса не ответила, а лишь посмотрела на него, как на говорящее дерево и вопросительно подняла бровь.

— Если она не станцует так, как мне надо, я отправлю её прочь, — сказал Блэквелл Алисе, но та лишь безразлично пожала плечами, — Объясни ей! Или научи, сделай что-нибудь!

— Оно мне надо?

— Алиса, это приказ!

Леди Лефрой демонстративно присела в реверансе в знак покорности, слишком пристально при этом глядя в глаза Хозяину, а потом подошла к девушке и бесстрастно спросила её:

— Имя?

— Марго, — смутившись, ответила девушка.

— Марго… ты вихляешься и дрыгаешься, а танец живота — это… соблазн, искушение… тебе носителем этой культуры никогда не стать, даже не мучайся, но скажи мне, что главное в восточной женщине? Помимо цветотипа…