Дэвид Гейдер - Маска призрака (ЛП)

- Я не хочу вредить тебе, - предупредил Коул, низким и угрожающим голосом.

Они сцепились глазами, не желая уступать. Это разозлило Риса - он провел столько времени, беспокоясь об этом юноше, только чтобы обнаружить, что это был волк в овечьей шкуре. Даже если Коул не претендовал на что-то большее, Рис чувствовал себя преданным.

- Почему бы и нет? - бросил он. - Я же могу тебя видеть. Разве ты не станешь более настоящим, если убьешь меня?

С тем же успехом он мог ударить Коула по лицу - так сильно Коул вздрогнул от его обвиняющего тона. Рис не жалел об этом. Ему надоело нянчиться.

- Это твой последний шанс.

Шар на его посохе начал потрескивать белой энергией.

Глаза Коула сузились, и на секунду Рис подумал, что юноша собирался атаковать. Потом он неожиданно отпрыгнул в обратном направлении. Испуганный Рис выпустил заряд из своего посоха, но Коул ловко уклонился в сторону, и заряд не достиг цели. Вновь разлетелись камни, поднимая в воздух ещё более густое облако пыли, и, кашляя, Рис попятился назад.

Когда он откашлялся и протер глаза, Коула уже не было. Из огромных трещин в потолке сыпался гравий. Ему нужно было быть осторожнее - последнее, чего он хотел, это вызвать обрушение. Однако он не собирался останавливаться. Как бы ни ненавидел Рис мысль о том, чтобы сдать кого-либо храмовникам, это нужно было сделать. Единственным способом доказать, что убийства не были делом рук магов, было иметь при себе Коула и молиться Создателю, чтобы способности юноши не привели к тому, что они забудут об этом пять минут спустя.

Успокоив свои нервы, Рис помчался сквозь облако и погнался за Коулом. Он держал посох перед собой, уже наполняя его манной. Он не намеревался промахнуться ещё раз.

Евангелина чувствовала себя изнуренной. Если бы она осталась спать в своих покоях, как она и планировала, она бы не обнаружила, что Чародей Рис пропал из своей комнаты. Незнание этого избавило бы её от ответственности и необходимости действовать, и вполне возможно маг вернулся бы утром, не будучи никем замеченным. Она очень хорошо знала, что маги снуют туда-сюда по башне. Подобно крысам, они выискивали все темные уголки и тайные проходы, в которых они могли уединиться. При обычных обстоятельствах она не сочла бы это проблемой.

Но обстоятельства не были обычными, и она это знала. Одна последняя проверка часового, назначенного на дежурство в комнате магов, и она пойдет отдыхать - так она говорила себе. Мужчина сначала говорил с запинкой и утверждал, что не покидал поста, что, конечно же, означало обратное. Он старался говорить с пренебрежением, когда упомянул о свете на лестницах - кто-то просто держал факел, или так ему казалось. Она мгновенно поняла, что произошло.

После многих лет наблюдения за работой храмовников, можно было предположить, что для них мысль о том, что маги могли использовать заклинания для большего, нежели метания молний, была привычной. Очевидно, работа над воображением в ордене не практиковалась. Учитывая, что Чародей Рис обладал возможностью общаться с духами, было несложно вычислить, кто был виноват в этом.

Поэтому сейчас она следовала за Первым Чародеем Эдмонде наверх по длинной веренице ступеней, которая вела в комнату с амулетами. Он освещал дорогу посохом, однако по сторонам темнота все же давила. Старый маг спотыкался на каждом втором шаге, останавливаясь, чтобы протереть затуманенные усталостью глаза. Она сочувствовала, но у них не было выбора.

Вскоре лестница, наконец, привела к фойе. Одна каменная комната, внутри которой размещалось огромное хранилище. Дверь представляла собой замысловатый механизм гномьей конструкции, ряд взаимосвязанных витков из латуни и стали и других сплавов, названия которых Евангелина не могла назвать - достаточно крепких, чтобы выдержать даже совместный магический удар. Вся башня могла сравняться с землей, но дверь осталась бы невредимой. Конечно, все, что находилось внутри, было бы разрушено, что заставляла его гадать, почему эту комнату поместили не в подземелья, а сюда. Ей казалось, ордену нравится держать амулеты здесь наверху, вне досягаемости магов, словно блестящую игрушку, которой дразнят ребенка, отчаянно пытающегося дотянуться до нее.

По обеим сторонам двери в хранилище сверкали слабым красноватым светом стеклянные пластины. Два ключа для входа - один для храмовника и один для мага. Это был способ попасть внутрь, как было положено с момента образования Круга.