Томас Тимайер - Стеклянное проклятие

– На твоем месте я бы не стал этого делать!

Мышь медленно возвращалась к жизни. Она перекатилась на брюшко, встала на лапки и ошеломленно осмотрелась. Все четверо экспериментаторов придвинулись ближе, чтобы следить за малейшими изменениями, которые происходили с животным.

Оно и в самом деле изменилось, но Оскар все еще не мог понять, в чем тут дело. Шерстка сохранила свой рыжевато-бурый цвет, нос и лапки остались розовыми. И тем не менее, это была совершенно другая мышь. Наконец он понял – глаза!

Они стали зелеными. Глубокого изумрудно-зеленого цвета, который в тени казался почти черным.

Он хотел было сказать об этом всем, но тут мышь высоко подпрыгнула и выскочила из контейнера. Приземлившись на все четыре лапки, она молнией промчалась через комнату и юркнула под кровать.

– Ловите ее, скорее! – Гумбольдт схватил жестяную банку и бросился к кровати. – Ни в коем случае нельзя дать ей ускользнуть. Шарлотта, Элиза, заходите с другой стороны и гоните ее ко мне. А ты иди сюда, Оскар!

Вчетвером они силились поймать преобразившуюся мышь, но это оказалось задачей не из простых. Животное вело себя совершенно иначе, чем его обычные сородичи. Вместо того чтобы панически метаться, оно сидело под кроватью и спокойно наблюдало за суматохой, которую устроили вокруг нее люди.

И лишь тогда, когда Гумбольдт забрался под кровать и попытался схватить мышь рукой в перчатке, она отреагировала. При этом действовала она абсолютно хладнокровно. Перепрыгнув через протянутую руку ученого, она пробежала мимо Элизы и устремилась прямиком к Вилме. Птица уставилась на приближающегося грызуна и опасливо попятилась.

Тут намерения мыши стали совершенно ясны.

– Дверь! – вскричал Гумбольдт. – Она хочет прошмыгнуть в щель под дверью. Шарлотта, быстрее!

Но мышь оказалась проворнее. Пока Шарлотта бежала за полотенцем, чтобы заткнуть щель, маленький грызун уже был у цели. На прощание мелькнул только его голый хвостик.

– Дьявол! – Гумбольдт на четвереньках подполз к двери, распахнул ее – и ошеломленно застыл.

Перед ним стоял глава миссии. Между его большим и указательным пальцами неподвижно висела та самая мышь. А позади настоятеля толпилась миссионерская братия – мужчины и женщины с каменными от едва сдерживаемого негодования лицами.

– Могу я поинтересоваться, чем вы здесь занимаетесь, господа? – Настоятель по-прежнему стоял неподвижно, глядя на ученого сверху вниз.

Гумбольдт смущенно откашлялся и поднялся с четверенек. Затем отряхнул пыль с колен и произнес:

– Прошу меня извинить. Я… я как раз охотился.

– Случайно, не на мышь? – Приор приподнял грызуна. – Может, это она?

Животное висело спокойно, не пытаясь сопротивляться. Оскар видел, как сверкают его крохотные зеленые глазки.

Гумбольдт кивнул.

– Она самая, чертовка. Узнаю ее по черному пятнышку за ухом, – он несколько натянуто рассмеялся. – Какая удача, что вы ее поймали. Могу я получить животное обратно?

– Что вы собираетесь с ним делать?

– Э-э… – Ученый растерялся, явно не ожидая, что от него потребуют объяснений, но все-таки нашелся: – Мы… мы подозреваем, что эта мышь утащила сережку моей племянницы.

– Неужели? – прищурился настоятель. – И вы собираетесь одурачить меня этой неуклюжей ложью?

– Ни в коем случае! – энергично вмешалась Шарлотта. – Это серьги моей матери, и они мне бесконечно дороги.

Настоятель поднес мышь к самому лицу, словно хотел заглянуть ей в глаза. Внезапно он открыл рот, положил туда мышь и проглотил ее.

Затем с наслаждением прикрыл глаза и облизал губы.

Путешественники окаменели от ужаса. Когда глава миссии снова повернулся к ним, в его глазах мерцали зеленоватые огоньки.

– Вы совершили страшную ошибку, не прислушавшись к моим предостережениям, – произнес он изменившимся голосом. – Вам не следовало вмешиваться в дела, которые вас не касаются. Как ни прискорбно, но я больше не в состоянии оказывать вам гостеприимство. – На его лице появилась холодная отрешенная улыбка.

Миссионеры приблизились. Только сейчас Оскар заметил, что глаза у всех до единого отливают зеленью.

Гумбольдт молниеносно захлопнул дверь.

– Скорее! Мы должны бежать. Окно в ванной комнате…

– Но… что будет с монахами-миссионерами?

– Забудь о них. Они больше не люди.

– Не люди? – Шарлотта недоумевала. – Кто же они тогда?

– Кремниевые существа, такие же, как Рихард Беллхайм и эта несчастная мышь.