Джена Шоуолтер - Темная ложь

— Так-так, кто это тут у нас не проснулся? — произнес кто-то рядом.

Услышав этот низкий, грудной голос, который нельзя было спутать ни с одним другим, его голос, Скарлет напряглась и снова завертела головой. Мгновение спустя их взгляды встретились, и ее сердце замерло. Гидеон стоял в дверях ванной комнаты, привалившись к косяку и свободно опустив вдоль тела мускулистые руки, — словом, в самой что ни на есть расслабленной позе, которая так плохо вязалась с выражением его красивого лица, обещающего дивные ночи, полные грешных наслаждений, и глаз, сияющих предвкушением. Некогда он был любимым мужем, а потом стал человеком, достойным лишь презрения. Внезапно сердце женщины снова сорвалось с места, стремительно набирая скорость, а кровь в венах вскипела. Ровно так же повело себя ее тело, когда они впервые встретились много тысяч лет назад.

«В этом нет моей вины. Не было тогда, нет и сейчас», — печально подумала Скарлет.

Никогда в жизни не встречала она мужчины обаятельнее Гидеона, в облике и манерах которого причудливым образом переплелись черты дьявола и ангела. А как он держался с женщинами… точно предостерегая их об опасностях, которые грозят им, если они поддадутся его чарам. Но тем, как правило, было наплевать — они все равно кидались в омут с головой. То же случилось и со Скарлет: она чувствовала, что с ним будет непросто, но это не отталкивало ее, а, напротив, привлекало. Сейчас на Гидеоне красовались черная футболка с надписью You Know You Want Me [1] Ты знаешь, что хочешь меня ( англ. ). ( Здесь и далее примеч. пер. ) и черные, слегка мешковатые джинсы, которые поддерживал серебристый ремень, сделанный в виде цепи. Его лицо было усеяно пирсингом, особенно бросалось в глаза колечко в губе, тоже серебряное. «Наверное, он подбирал его, чтобы гармонировало с ремнем», — ядовито отметила про себя Скарлет.

Гидеон всегда заботился о внешности и терпеть не мог, когда над ним за это подтрунивали. Когда-то эта особенность характера любимого очень забавляла Скарлет — оказывается, и у сурового воина есть свои слабости. Однако на сей раз она ничуть не умилилась. «Вот он стоит там, похожий на аппетитный трюфель, пропитанный карамельным соусом, а я, должно быть, выгляжу как крыса, которую искупали в сточных водах», — подумала она. Когда Скарлет жила в замке, Владыки каждый вечер приносили ей воду, чтобы помыться, но на этом гигиенические удобства заканчивались: у нее не было доступа ни к стиральной машинке, ни к утюгу, ни даже к расческе.

— Нам нечего друг другу сказать, а? — проговорил Гидеон.

Скарлет знала: Гидеон имеет в виду противоположное сказанному им, и прекрасно поняла, что он хочет поговорить. «Будь осторожна, не дай ему понять, что ты на самом деле чувствуешь», — мысленно предостерегла она себя. Приподняла бровь, изображая полное равнодушие.

— Вспомнил меня? — В ее голосе не прозвучало ни намека на обиду.

Из глаз Гидеона исчез всякий намек на эмоции, он стал жестким.

— Конечно.

«Значит, не вспомнил, — поняла Скарлет. — Ублюдок!» Выражение ее лица не изменилось, ни одна мышца не дрогнула, чтобы не дать собеседнику понять всю глубину пережитого ею огорчения.

— Зачем же ты тогда увез меня из крепости? — спросила она.

Говоря это, Скарлет нарочито медленно провела пальцем по шее, затем между грудями. Ей хотелось испытать его, и воин не обманул ее ожиданий: его взгляд неотрывно следовал за ее пальцем. «Выходит, какая-то часть его по-прежнему находит меня привлекательной?» — спросила себя она.

— Я очень опасная женщина.

— Не знаю. — Слова прозвучали глухо, как будто у говорившего перехватило дыхание. — И я не увез тебя из крепости, чтобы ничто не мешало нам спокойно поговорить по душам.

«Выходит, им двигало не желание, а банальное любопытство», — поняла Скарлет. Ее рука упала на колени. Но она не почувствовала разочарования. Ее закаленное болью сердце давно перестало быть восприимчивым к подобным уколам. По крайней мере, ей очень хотелось, чтобы это было так.

— Ты дурак, если думал, что перемена декораций развяжет мне язык, — отрезала она.

Гидеон промолчал, но Скарлет заметила, как дернулась мышца на его щеке. Его явно не обрадовали ее слова. Решив закрепить успех и насладиться мгновением, она послала ему обворожительную улыбку. «Так ему и надо! — решила Скарлет. — Пусть блуждает впотьмах, задается вопросами, на которые нет ответа, как я все эти годы, когда мою душу грызли, буквально разрывали на части тревога и неисчерпаемое горе». При воспоминании о том, через что ей пришлось пройти, улыбка на ее губах, которая и без того была продиктована не чувством, а усилием воли, погасла. Более того, ей пришлось прижать язык к нёбу, чтобы в приступе ярости не впиться в него зубами.