Джена Шоуолтер - Темная ложь

— Как скажешь, мой господин, — наконец произнесла она и улыбнулась. — Я выбираю Скарлет.

«А вот это была ошибка, — подумал Гидеон. — Я бы убил ее быстро». Он понимал: какой бы слабой сейчас ни была Скарлет, она сделает все, чтобы ее тетка как можно больше страдала. Еще никогда и ни в чем он не был настолько уверен, за исключением, возможно, только того, что очень сильно любит эту женщину.

Одной рукой Гидеон схватил Скарлет за запястье, а второй повернул к себе ее голову, заставляя посмотреть себе в глаза. Но она не отрывала взгляда от его губ.

— Я ненавижу тебя, — сказал Гидеон. — И уверен, что ты проиграешь.

Он знал: даже раненая, Скарлет одержит победу, ведь на кону стояло слишком многое, а сама воительница уж больно зла на эту стервозную богиню.

Скарлет молча кивнула, но так и не решилась посмотреть Гидеону в глаза.

Воин нахмурился, пытаясь понять, что с ней происходит.

— Эй, — позвал он. — Не смотри на меня.

— Гидеон, — с явным нетерпением позвал его Кронос, и он ожег бога сердитым взглядом.

— Не жди минуточку, — рявкнул он, снова переводя взгляд на Скарлет и решив, что битва может подождать. — Тварь, не смотри на меня. Не сейчас.

Скарлет медленно подняла глаза, оказавшиеся полными слез.

— Тварь, — повторил Гидеон, чувствуя, как сжимается его сердце. — Что так?

— Я убью свою тетку, — отозвалась она. — На этот счет ты прав. Но после этого мы не сможем быть вместе. Когда я думала, что сумею найти и убить мать, мне казалось, у нас есть возможность обрести счастье. Но теперь… когда она жива… Она использует меня, чтобы до тебя добраться, а я не могу этого позволить. А значит, мне придется тебя покинуть.

— Да, да, да, — возразил Гидеон. — Ты ведь не слышала Кроноса. Ты должна быть рядом, чтобы я оставался несчастным. А я не могу быть несчастным, если в моей жизни не будет тебя.

— Пока — да, — ответила Скарлет. — Но что произойдет, когда она в десятый раз прикажет своим солдатам напасть на тебя? А в двадцатый? А в сотый? Что произойдет, если она снова попытается соблазнить тебя? Она не остановится. Рядом с тобой я счастлива, а значит, она никогда не оставит нас в покое. Ты устанешь от всего этого, а потом и от меня. И тогда ты действительно будешь несчастным.

Гидеон изо всех сил встряхнул ее.

— Всегда. Я всегда буду уставать от тебя, — заявил он, подразумевая, что Скарлет никогда ему не надоест.

По лицу женщины текли слезы, и она шмыгнула носом.

— Я не могу быть с тобой, а потом снова потерять тебя, — возразила она. — Просто не могу.

— Ты меня потеряешь, — ответил Гидеон, изо всех сил старавшийся, чтобы Скарлет его поняла. — Я могу быть счастлив без тебя. Твоя мать очень важна для меня, правда. Что мне сделать, чтобы разубедить тебя в этом? Оставить ее в живых?

Воин понимал, что действительно сможет, ни на секунду не замешкавшись, убить Рею и предать таким образом Кроноса. Он готов был сделать все, лишь бы Скарлет осталась с ним.

— Нет, я причинила тебе достаточно боли. Я…

«Что ж, — понял Гидеон. — Пришло время для грубой любви. По-другому, боюсь, до нее не достучаться».

— Я думаю, что женился на слабой женщине, но только посмотри на себя. Ты сильная и уверенная. Посмотри, насколько ты уверена во мне. — Он заставил себя изобразить презрительную усмешку. — Ты меня совсем не разочаровала. Я не хочу давать тебе все, что у меня есть, — мое сердце, мою жизнь, мою поддержку, а ты твердо решила быть рядом со мной. Ты и правда та самая воительница, которой, как я полагал, являешься.

Говорить это оказалось очень больно. Не так, как произносить правду, — боль была скорее моральной, чем физической, но от этого Гидеону становилось только хуже.

Явно шокированная, Скарлет уставилась на него.

— Ты думал, что я сильная, но теперь тебе кажется, будто я слабая? — переспросила она. — Ты полагаешь, что я неуверенная? Ты во мне разочарован?

Мужчина заставил себя кивнуть.

Глаза Скарлет сузились, и она дернула челюстью.

— Я тебе покажу, — пригрозила она. — За это ты будешь ко мне привязан. Мне все равно, сколько раз моя мать нападет на тебя. Тебе, жестокий ублюдок, придется с этим разбираться.

Ноги Гидеона едва не подломились — настолько велико было облегчение, которое он сейчас испытывал.

— И я не буду получать от этого удовольствия, — пообещал он. — А теперь не уходи. Не сражайся со своей теткой. И после того, как ты закончишь, мы не отправимся в настоящий медовый месяц, полный насилия.