Наталья Колесова - Драконий жемчуг

Девчонка стала ему неожиданным спасением.

Ким Сон [8] Читается как Сонг. Ён был как будто оглушен всем происходящим: внезапный арест отца, скорый несправедливый суд, лишение всего имущества, расставание со столицей и с родным домом, долгое мучительное путешествие… Во время плавания отец страдал морской болезнью и не поднимался на палубу. Зато молодой человек почти все время находился наверху, дыша полной грудью и рассматривая горизонты с торчащими то там, то сям туманными островками. Здесь, в Южном море, [9] Южное море — так называли пролив Чеджу, Корейский пролив. можно было воочию убедиться, что родная страна — действительно «страна тысячи островов». И на самый большой из них сейчас везли его семью. Вернее, то, что от нее осталось: отец, он сам да пара старых домашних слуг.

Но в плавании — то ли из-за созерцания безбрежной водной глади, сливающейся с небом, вечно движущихся волн, которых не беспокоят песчинки человеческих судеб; то ли потому, что в душе или в памяти ворочалось нечто столь же огромное, готовое вырваться наружу, — тоска отступила, и настроение стало неожиданно приподнятым. Словно морской ветер, ветер перемен обещал что-то грандиозное и захватывающее.

Вот тебе и грандиозное!

Чиновник Ли Мэн Сок, олицетворение здешней уездной власти, с лицом хитрым и продажным, не скрывающий злорадства по поводу судьбы рухнувшего с такой высоты министра Кима. И они с отцом теперь будут зависеть от его прихотей и милостей! Жилище дряхлое, убогое, стоящее на всех ветрах вдали от городка и даже от рыбацкой деревни. Им предстоит провести всю оставшуюся жизнь среди рыбаков, крестьян и ноби…

Девчонка с глазами любопытного зверька, дерзкая и верткая, внезапно вытряхнула Сон Ёна из серого тумана меланхолии, как из заточения в пыльном мешке. Целых полчаса он не думал о несправедливости бытия, о потерянной фамильной чести, о своей разрушенной жизни. Злился, ругался, даже немного дрался — и все это безотносительно собственной печальной судьбы.

Сынок чиновника Ли пришел поглазеть на него и мимоходом девчонку выручил.

Но как хэнё смотрела на этого самого Ли Сын Хи! Словно на божество какое. Видно, что влюблена в его смазливую физиономию, сладенькую улыбочку и слова. А раз уж тот за нее вступился, теперь и вовсе голову потеряет! Молоденькая дурочка. Не соображает, что ныряльщица сыну чиновника не ровня. Что ж ее бабка нашла время побеспокоиться о совершенно чужих людях, а о собственной внучке и сердце не болит?

На следующее утро Сон Ён впервые вышел за пределы своей добровольной домашней тюрьмы. В деревню решил не ходить: ни к чему устраивать из собственной персоны развлечение для простолюдинов. И так уже наглазелись в первый день, да еще и подсматривают то и дело за их обустройством на новом месте. Молодой человек спустился к морю, побрел вдоль кромки воды. Рыбачьих хижин и причалов здесь не наблюдалось, берег был безлюдным. Сон Ён ступал по черным камням на самой границе суши и моря, машинально стараясь не замочить ног. Давний запрет шаманки, приглашенной к часто и тяжело болевшему сыну семьи Ким (до двадцати пяти лет не окунаться в морскую воду и не носить ничего зеленого), все еще действовал, хотя уже давно ни он сам, ни родные не вспоминали, ради чего те правила соблюдаются.

Поодаль от берега покачивалась лодка с одиноким неподвижным рыбаком. Зато в воде рядом кто-то плескался. Дельфин кормится? Он прищурился: не-ет, вынырнувшая из воды голова ни дельфину, ни тюленю не принадлежала. Ино [10] Ино (человекорыба) — русалка, обитающая в Восточном (Японском) море возле острова Чеджу. Имеет шесть-семь длинных ног, человеческую голову и тело, руки-плавники, хвост тонкий и длинный, как у лошади. Ткет без устали, поэтому другое название — Подводная ткачиха. Детей выкармливает грудным молоком (кор.). тоже вроде бы свои роскошные волосы в обычный узел на затылке не завязывают… Значит, хэнё. Когда женщина вновь ушла под воду, он машинально начал отсчет. Одна минута, другая… Сон Ён нагнулся вперед, вглядываясь в воду. Не пора ли уже задремавшему подручному самому нырять за ныряльщицей?

Выплыла! Он вздохнул с облегчением, только сейчас заметив, что и сам все это время сдерживал дыхание — до боли в груди и черных мошек в глазах. Кажется, хэнё решила, что на сегодня достаточно, забралась в лодку. Сонный рыбак встрепенулся и погреб к берегу. Встречаться с ними не хотелось, и молодой человек отправился дальше. За спиной проскрежетало о камни днище вытаскиваемого суденышка. Неразборчиво заговорили. Неразборчиво не только потому, что звуки относило ветром, но и из-за этого их варварского островного диалекта. Хорошо, если одно слово из трех понятно. Вот не думал, не гадал, что придется в собственной стране изучать родной язык, будто иноземный…