Наталья Колесова - Драконий жемчуг

— Как кто? Ино.

И на берег легла белая-белая рука…

Очень длинные пальцы, будто суставов в них было куда больше, чем в человеческих, согнулись, цепляясь за песок и подтягиваясь. Из воды появилась голова, облепленная длинными, колышущимися, словно водоросли, волосами. Круглые выпуклые прозрачные, как драгоценные камни, глаза смотрели на фонарь — тот интересовал ино куда больше, чем пара людей рядом. В широком приоткрытом рту ее виднелись острые, чуть загнутые внутрь рыбьи зубки, нос был приплюснут, на длинной тонкой шее трепетали щели жабр. Подводная ткачиха сплела под острым подбородком пальцы и зачарованно уставилась на огонь.

Сон Ён забыл, как дышать. Что за редкостный улов может приманить свет обычного рыбачьего фонаря! Морская ткачиха была такой дивной, ни на кого не похожей, пугающей… и одновременно прекрасной. Гладкая кожа переливалась перламутром, длинные тонкие руки поражали аристократическим изяществом, а из роскошных волос не одна кисэн [16] Кис э н (кинё) — куртизанки, обученные музыке, танцам, пению, поэзии, поддержанию разговора — тому, что необходимо для развлечения мужчин из высших классов на банкетах и вечеринках. Они подавали еду, напитки, за деньги оказывали интимные услуги, но не были проститутками как таковыми (кор.). могла бы сотворить себе великолепный парик.

Зато мелкая ныряльщица нисколько не растерялась — словно каждый день общается с такими волшебными существами. Достав из сетки еще живую рыбу, выложила ее на раскрытую раковину, как на тарелку, и поднесла гостье. Тонкие безреснитчатые веки опустились — ино, оценив угощение, цапнула рыбу прямо зубами. Голова и хвост еще виднелись в уголках ее рта, когда Ха На поклонилась и сказала что-то на своем диком островном наречии… или специальном языке для общения с такими сказочными водными обитателями? Во всяком случае, Сон Ён не понял ни слова.

Морская ткачиха медленно, будто нехотя, перевела взгляд с фонарика на молодого человека. Ее и без того огромные глаза расширились еще больше, сверкнули изумрудным огнем, до того ярким, что он даже зажмурился. А разжав веки, увидел, что ино заслоняет лицо длинной ладонью, словно ее саму ослепило, и поспешно пятится-отползает от них в воду. Кинула на Сон Ёна последний испуганный взгляд; раздался громкий всплеск; и только волна, вскипев, коснулась их ног…

Сон Ён озадаченно глянул на девушку. Ха На смотрела на него с таким же недоумением.

— Что ты сделал?! — спросила требовательно. — Чем ты ее напугал? Что сказал?

Сон Ён справедливо возмутился:

— Да ничего я не сделал! Я даже шевельнуться не смел! Ничего я не говорил!

Хэнё внезапно схватила его за руки — Сон Ён так опешил, что беспрепятственно позволил покрутить и осмотреть свои пальцы и запястья. И отвести прядь волос с лица, чтобы исследовать уши. Но, когда неугомонная ноби попыталась оголить его грудь, терпению молодого человека пришел конец.

— Ты что творишь?! — Он от души стукнул ныряльщицу по пальцам и поправил чогори.

Ха На потрясла отбитой рукой. Нисколько не смутилась.

— Я подумала, может, на тебе какой-нибудь сильный амулет от квисинов. [17] Квисины — духи, демоны (кор.). Или, — она пристально всмотрелась в его лицо, — ты и сам какой могущественный колдун?

— О да! И чего же пожелает маленькая хэнё? Вмиг для тебя исполню!

— Сначала о себе позаботься, о, всемогущий волшебник!

И Сон Ён вернулся к действительности: словно из теплого уютного круга света, очерченного фонарем, его вновь вышвырнуло в непроглядную ночь настоящего. В ноздри ударил резкий запах рыбы и гниющих водорослей, в седалище впивались острые камни, а вкус съеденных морских ушек следовало выполоскать какой-нибудь настойкой. Да и то, что он пару часов провел бок о бок в непринужденной беседе с какой-то ноби…

Молодой человек поднялся, отряхиваясь и разминая ноги. Сказал сухо:

— Я ушел.

— Погоди!

Девчонка неожиданно сунула ему свой улов. Сон Ён растерянно уставился на слабо трепыхавшуюся сеть.

— Это… что?

— Отнеси тетушке Мин Хва, разберется, — деловито скомандовала хэнё, подхватила фонарик, крутанулась — и нет ее. Словно она и сама была каким-то духом. Только мелькание ночного светлячка да шорох осыпающихся камней на склоне…

Сон Ён брел медленно, спотыкаясь в темноте. Слева шелестели-шептались волны, и он ощущал, как пристально и настороженно наблюдает за ним ночное море — или его обитатели.

Один из которых очень испугался его.