Роман Суржиков - Кукла на троне

– Благодарим, ваше величество. Рады служить Перу и Мечу.

Мира подошла к министру путей. Лиам Шелье избегал смотреть ей в глаза.

– Вы, сударь, долго оставались в поле моего внимания. Ваша театральная выходка была слишком памятна и важна своими последствиями: унижение окончательно выдернуло меня из дремоты, заставило действовать. Вы же требовали денег на ремонт рельсов, и это, вероятно, был единственный способ принудить меня заняться финансами. Рельсовые дороги – любимое детище Адриана. Я могла плюнуть на все остальное, но не на них. Вы же открыли мне глаза на проделки Дрейфуса Борна. Наконец, вы утаивали от меня осаду Мелоранжа.

– Ваше величество!..

– Да, именно вы. Люди Ориджина перехватывали голубей, но волну они не контролировали. Принц Гектор сказал, что отправлял сообщения и голубями, и волною, а вы вскочили с оправданием: я, мол, ничего не получал… Но с чего бы вам оправдываться? Доставка сообщений императрице – не ваша обязанность! Тогда я навела справки и убедилась: ваши подчиненные несколько недель ежедневно работали в столичном отделении волны – под предлогом наладки новой приемной машины…

– Ваше величество, простите меня!.. Да, я узнал об осаде и велел не доставлять сообщение вам… Но причиной была лишь забота о вас! Боги, я боялся, что ваше величество уйдет с войском в Литленд! Вы нужны здесь, здесь, в столице! Все рухнет без вас!..

И губы, и щеки бедного Шелье дрожали. Глаза блестели от предательской влаги.

Мира кивнула:

– Да, именно в этом я увидела ваше оправдание: вы слишком мягки и непозволительно эмоциональны. Вы можете сломаться, сбежать, струсить, дать волю чувствам… Но чтобы вести игру, нужны твердые пальцы, не дрожащие. Игрок не выбрал бы вас своим инструментом.

Она наполнила кубок министра – он так дрожал, что вино едва не выплескивалось. Мира шагнула дальше.

– Баронет Дориан Эмбер…

– К любым услугам вашего величества, – первый секретарь поклонился с легкомысленной улыбочкой.

Ответная усмешка растянула губы владычицы.

– С вами все просто. Вы – агент Ориджина.

– Как можно!.. – Эмбер с грохотом уронил кубок.

– Да очень легко. Вы с ним понравились друг другу с первой же встречи. Вы – пара из двух сапог! Проницательные нахалы, острые умом, не лишенные чувства юмора, уверенные в своем обаянии… Я заподозрила неладное, заметив, как фривольно вы высказываетесь об Ориджине в своих письмах. Ладно бы устно, но на бумаге! Как только не боитесь, что кто-нибудь перехватит и доложит!.. Потом я обратила внимание: вы всегда пишете правду, но именно ту ее часть, что полезна герцогу. Если же даете совет, то именно такой, какой дал бы сам Ориджин: не ходите в Литленд, не обращайте внимания на Подснежников… А окончательно все поняла, когда в первой и единственной беседе по душам Ориджин начал флиртовать со мною – в том же стиле, как вы на собачьих бегах, но тоньше и остроумней. Уверена, герцог вас не подкупал. Вы просто им восхищаетесь.

Баронет поднял кубок и поставил на стол. С достоинством поклонился Минерве.

– Прикажете подать в отставку и покинуть столицу?

– Я думала об этом. Но вы действительно умны и знаете свое дело. Вы писали не всю правду, но и не опускались до лжи. Дважды ваши записки по-настоящему помогли мне. А тот, кого Ориджин подкупит вместо вас, может оказаться во сто крат хуже.

Мира положила пальцы на рукоять священного эфеса.

– Служите верно, милорд. Помните, что мой запас прощения вы исчерпали.

Баронет задержал поклон дольше, чем полагалось. Взял время взвесить выполнимость требования, представить свою будущую службу двум господам. Мире понравилась эта пауза на размышления.

– Никогда не забуду, ваше величество. Слово чести, – сказал, наконец, баронет.

Минерва подошла к последнему из своих гостей.

Генерал Алексис Смайл по прозвищу Серебряный Лис, прославленный громкою победой над северянами и еще более громким поражением, поднялся с кресла. Вытянулся, щелкнул каблуками, отвесил короткий кивок:

– Верно служу вашему величеству.

Недосказанное было очевидно: любое подозрение оскорбительно для меня. Вы не смеете меня упрекнуть, ваше величество. На секунду Мире стало его жаль. Но не настолько, чтобы отказаться от задуманного.

– Да, генерал, более чем верно. Ваша служба – безупречна. Вы разработали поистине гениальный маневр, силами единственного полка загнавший в тупик целую орду. Вы предоставляли мне помощь в любое время, и она всегда оказывалась весьма эффективна. Выследить сбежавших министров и доставить в Престольную Цитадель – сделано быстро и тихо. Нужно стеречь их неделями – и это сделано без роптаний, хотя работа тюремщиков и не к лицу императорской гвардии. Взять в заложники родню прохвоста Борна, тайком вывезти из столицы – снова успех. Я не могла нарадоваться. Говорила себе: хочешь что-то сделать хорошо – поручи бойцам Алексиса. Я вспомнила: ведь и саму идею – привлечь армию к полицейской работе – тоже подсказали вы. Это же ваши слова: «Все сделаем для вашего величества. Надо схватить – схватим, надо убрать – уберем. Просто укажите пальцем». Прежде мне и мысль такая не приходила. Для темных дел есть протекция, а она – под контролем лорда-канцлера… Я была беспомощна без вас.