Анна Бруша - Иди к черту, ведьма!

Варфоломей избавился от костюма барона Субботы и вошел в ворота в своем первозданном виде. Единственной уступкой человеческим условностям были ботинки. Босиком ходить черту было больно. Амадей избавил его рога и хвост от скрывающей магии, а в темноте белая шерсть немного светилась, даже несмотря на то, что намокла.

Варфоломей являл собой эпичное зрелище, и его немедленно окружили люди с оружием и в камуфляже. Очень вежливо черт сообщил, что его ожидают, настоял, что провожать его не надо — дорогу найдет сам. Наемники расступились, пропуская его вперед. При попадании капель воды их амулеты начали слегка шипеть и искрить.

Наемники шли за чертом на некотором отдалении, но черт не оглядывался. Он втянул носом воздух. Запах воды, мокрого асфальта и бензина смешивался с едва уловимой сладковато-гнилостной вонью. Совсем рядом готовилось темное колдовство, уродливое и опасное. Шерсть на спине черта встала дыбом.

Когда он проходил мимо очередного типового здания, дверь гостеприимно распахнулась. Проем смотрелся таинственным провалом в другой мир.

«Туда», — подумал черт.

Под ногами хрустели кирпичная крошка и битые стекла. Под слоем граффити Варфоломей различил замаскированные охранные знаки. Защита от демонов и зловредных духов.

Он ускорил шаг. Запах бензина усилился.

В бывшем швейном цеху горели факелы. А в самом центре возвышалась узкая клетка, в которой были заперты Ева и Вера. Вокруг навален сухой хворост. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять смысл этой сцены. В плетеном дачном кресле, как на троне, восседал Зверь и крутил в пальцах зажигалку. Время от времени он откидывал крышку, и раздавался громкий щелчок.

Ева схватилась за прутья, когда увидела черта:

— Варфоломей!

«Эй-эй-эй», — глухо повторило эхо.

Вера тоже дернулась и что-то быстро-быстро зашептала Еве на ухо.

— Молчать, ведьмы! — сказал Зверь.

Он наклонил голову набок и рассматривал черта.

— Заходи, рогатый. Вон там на гвоздике висит цепочка. Надень.

Варфоломей посмотрел на хитроумное плетение рун — в таком «украшении» не поколдуешь.

Когда металл коснулся его кожи, в первую секунду у черта даже перехватило дыхание. Как будто окунулся в ледяную прорубь.

— Знаю, неприятно. Но придется потерпеть. Сейчас мне не нужно, чтобы ты колдовал.

Из угла донесся тихий стон. На полу валялся скрюченный Зайцев. Руки и ноги его были связаны, под глазом наливался синяк.

— А где второй черт? Амадей? — спросил Зверь. — Я надеялся, что придет он и мы все вместе поговорим.

— Ты можешь говорить со мной, — ответил Варфоломей.

Черт сделал несколько шагов вперед и сосредоточился на Звере. Он больше не смотрел на страшную клетку. Казалось, его совершенно не беспокоило даже то, что Зверь щелкал зажигалкой над бензиновым ручейком, ведущим прямо к хворосту.

— Думаете, вы, нечисть, победили? Считаете, раз захватили руководителей Совета, я легко отпущу этих ведьм? — Самодовольству охотника не было предела. — Думаете, я не знаю, что это не просто ведьмы? Вон та страшная — это душа Амадея. Так что если что-то с ней случится, он умрет. За четыреста лет привык жить с душой, уже назад к бездушности дороги нет. А та, что посимпатичнее и помоложе, может стать твоей душой, Варфоломей. Душами не разбрасываются. Ты же не хочешь, чтобы они сгорели? Это адски мучительно. Тебе ли не знать? Вы же у себя в Аду пытаете грешников.

Даже старые колдуны подвержены сверхъестественным предрассудкам.

Варфоломей сделал еще шаг вперед и остановился. Ева слегка осела, но клетка была слишком узкой и не давала ей упасть.

— Ведьмы не в лучшей форме. Они провели какое-то время в маленькой комнатке, наполненной заклинаниями, которые очень плохо действуют на магическую силу. Даже мне, чтобы туда зайти, приходится носить это.

Зверь засучил рукав и показал синюю шерстяную нитку на запястье. На самом деле — весьма мощный артефакт.

— Чего ты хочешь, колдун?

Несколько минут Зверь что-то решал. Наконец он извлек из кармана сложенную бумажку.

— Для начала Амадей отдаст приказ своим друзьям. В этом списке имена руководителей Совета, которые должны умереть.

Зайцев дернулся и крикнул:

— Предатель!

— Ну-ну, Леша, не горячись. Я действую ради общего блага, просто о себе не забываю.

Варфоломей не двинулся с места.

— А потом…

Зверь достал из кармана маленькую черную книжечку с серебряным карандашиком на цепочке.