Анна Бруша - Иди к черту, ведьма!

Ева усмехнулась. А Вера еще раз прошлась по камере и рассмотрела некоторые рисунки с особенным вниманием, даже поковыряла их пальцем.

— Ева, знаешь, что я думаю…

— Что?

— Тебе нужно начинать злиться! Сильно. Можешь попробовать впасть в ярость? У тебя в роду берсерков не было?

— Я злюсь, — ответила Ева. — Злюсь, что нас похитили.

— Нужно посильнее. Раз в сто! — нахмурилась Вера. — Вспомни что-нибудь гадкое. Подумай о самой омерзительной несправедливости. Мне нужна твоя ненависть.

Ева зажмурилась и принялась усиленно думать. В мире было много вещей, которые ее возмущали. Но ярость начала пробуждаться, когда перед мысленным взором начали маршировать девяносто пять нарисованных кроликов во главе с режиссером Арсением.

Зверь и Зайцев поднялись на поверхность. На территорию заброшенного завода въехало несколько военных грузовиков.

— Оперативно среагировали.

Из них очень слаженно выпрыгнули хорошо вооруженные люди в камуфляжной форме. Зверь с ненавистью посмотрел на небо. Оно продолжало исторгать потоки воды.

— Ну что за погода! У меня запланирована программа на улице!

Он грубо выругался, но быстро взял себя в руки и вернулся в состояние самоуверенной позитивности.

В это время люди в камуфляже принялись споро разгружать какие-то железки. Другие тащили вязанки хвороста.

— Кто эти люди?

— Наемники, — коротко ответил Зверь. — Я, конечно, работаю один, но тут уж никак не обойтись без дополнительных человеческих ресурсов.

Так и сказал — «человеческих ресурсов».

Присмотревшись, Зайцев увидел, что все солдаты удачи буквально обвешаны всевозможными защитными амулетами.

Один из наемников, с маленькими темными глазками и шишковатой головой, скользнул к Зверю:

— Здесь устанавливать? — спросил он, кивая на небо.

— Нет. Придется внутри, — поморщился Зверь.

В это время дверь распахнулась и, едва не сбив Зайцева с ног, выскочил незадачливый конвоир. Он силился сорвать ведьмину корону, но это никак не получалось. Голова раздулась как шар. Парень беспорядочно заметался по двору, а потом ломанулся в открытые ворота.

— Не обращайте внимания. Ему уже не помочь, а нам еще много предстоит сделать.

Наемники проводили несчастного равнодушными взглядами. Работа закипела с утроенной силой.

— Иди, Алексей, посмотри, как там ведьмы. А мы пока подготовимся.

Зайцев не нашел что возразить, поэтому молча отправился к монитору. С сожалением он был вынужден признать, что утратил всякую власть и контроль над ситуацией. Командование целиком и полностью перешло к Зверю.

— Нет! Ты только подумай: эти люди решили объявить нечисти войну! В двадцать первом веке! Как будто других проблем нет! — Амадей заметно нервничал и злился. — Они держат наших ведьм здесь.

Варфоломей смотрел на темный силуэт заброшенных корпусов завода. Рассвет так и не наступил. Ночь продолжалась. Хотя, возможно, это просто тучи были настолько плотными, что не пропускали солнечный свет. Варфоломей еще не знал, что так люди представляют себе постапокалиптические пейзажи.

— У них там типа «тайное» укрытие. Глубоко под землей, — сказал Амадей. — Но нет такой преисподней, чтобы я свою Веру Сергеевну не нашел.

Безрогий преобразился. Вместо рубашки с заплатами и домашних туфель на нем была офицерская форма еще царского времени, с эполетами и аксельбантом. На голове красовался шлем римского легионера, украшенный конским волосом. Перемена эта произошла с ним неосознанно.

Капли дождя громко стучали по металлу и отскакивали от шлема. Бум-бум-бум.

Сначала раздался крик, а потом черти увидели человека, бегущего в их направлении.

— А защита-то работает, — порадовался Амадей. — Вон как его раздуло.

Человек рухнул на колени, глаза его закатились, и он повалился на бок.

Амадей подошел и без всяких усилий забрал корону. Камни светились зло и ярко. Вода словно обтекала украшение и предпочитала держаться от короны на некотором расстоянии.

— Так! — сказал Амадей и решительно направился к воротам, но Варфоломей удержал его за локоть.

— Подожди, — сказал черт, — не надо необдуманных шагов. Дождемся сигнала.

Черти застыли. Лицо Варфоломея стало пугающим. Дождь размыл грим. Белая и черная краски смазались, поплыли и перемешались. Это было лицо самой войны.

Над городом сверкнула ветвистая молния, раскатом прокатился рокочущий гром, в котором слышался смех.