Юра Бородин - История Кольца Радуг [СИ]

Эльфы — орки, они такие же, как эльфы, но — настоящие, эти же — нелепые мутанты, табун, стадо!

Жестокая эльфийская месть за свое, Мелкором проклятое, нутро… Я помню, как сдирал он с них маски; — и ужасались прочие Великие, узрев плоды побед своих… Ностальгия по мраку, забвению? Ведь — нет, я так не сумею; иначе, немного иначе… все одно: поглотит Бездна.

Однако же, словно боюсь онодримов, что я теперь знаю о них, что посмеют они?..

Он торопился вернуться, ибо блуждая тихо тайными тропами Фангорна, слышал невнятный гул — различал слова: Изенгард…кровопийца…убить…

Усмехался, хотя и не до смеха: вот она, война, подкатила, проклятая, подобралась, вцепилась своими ледяными когтями в сердце, в разум — и не отпустит уже. Да-да, вероятно, я тоже ненавижу этот Изенгард, но что я теперь могу поделать — не я придумал эту грязную войну, я лишь долго, слишком долго, пытался ее не замечать, она не прощает такое бесчувствие… Быстрее, быстрее — собрать может самых умных из них, объяснить им многое, хотя и не время сейчас…

Дрожал в приступе дикого смеха.

Повелитель грязного стада. Доигрался. Дурак.

Как там мой Грима?..

(2–3 марта 3019 г.)

Светлейший!..

Они не придут, светлейший, не придут!

Откуда вам знать!..

Наши братья гибнут там, на юге, а мы тут торчим… мы тут как дерьмо в проруби!

Да идите же… идите…

Ты приказываешь нам?!

Да? — Саруман резко поднялся с высокого мраморного, убранного пушистыми тяжелыми шкурами, трона, — отражения радужного мага замелькали в шестнадцати зеркалах — множество отражений, безликих, зыбких — под легким зеленовато-розовым потолком, — сверкнула белесая молния, и воздух на миг будто бы стал каменным… Орки в ужасе попятились к раскрытым дверям.

Внезапно Саруман рассмеялся.

Унять страх? Сейчас, сейчас, мигом…

А внизу послышались чьи-то взволнованные голоса, крики, ругань; вероятно, вернулись живые… от Теодена.

Саруман выглянул в окно.

Серебристая искра-слеза пробежала по мрачному небу, ночному, горелому. Видел: туман над Фангорном… Океан леса, древняя сила, переродившийся брат… Спасусь и теперь; третий путь, Кольцо… Фангорн? что мне… Да вот они…

Все — вон!

Это не от Теодена, с ним теперь чистая смерть, белая! это лес идет стереть Изенгард с лица земли!

Да куда хотите же! сдавайтесь людям, эльфам, или перебейте их всех, если не хотите сдохнуть… со мной… в этой помойной яме!..

Это приказ?

Глупцы! всех убьют!! а я… Дыхание перехватило…

Трус.

Не я ведь вам должен….

Я же вас ненавижу!! — с невероятной злобой выкрикнул наконец Саруман.

Скоро здесь будет Фангорн… Но почему же они так молчат, эти мерзкие несчастные создания, неужели они хотят, как это — расправиться со мной… Да ведь это какое-то наваждение, бред… А я не имею никакого права, тем более — теперь, тем более — власти…

Все пути — в бездну.

Уходите, глупые…

Ничтожные…

Высокий одноглазый орк медленно подошел к пустому трону и, брезгливо сплюнув, прохрипел: Трус, кудесник сраный, — и добавил, уже чуть громче: Я — в Мордор, кто со мной?..

Вон!

Все — вон!

Жалкий старик… но, уходя, они боялись смотреть ему в лицо.

Они — как и все — и всегда — уходили умереть.

Тронная зала опустела. Саруман закрыл руками лицо и отвернулся от окна. Внизу мелькали яркие огни. Кричали.

Стойте!

Бросился догонять.

Остановитесь, или — нет! идите дальше, на восток — за болота, а там…

С чудовищным лязгом и грохотом распахнулись тяжелые ворота Изенгарда. Уходили орки.

Что ж они… умирать… Шли не оборачиваясь; блики багровые играли на камнях и на лицах, кровавые сполохи света роились, взрывались — гром огня и железа… и крови…

Смотрел им вслед.

Холодно!

Опять один.

Где Грима?

И вдалеке раздавался неясный, величественный гул. Онодримы… пришли, родные…

Бежать, запереться в Ортханке и ждать, ждать — скоро вернется Грима, скоро уже.

Отражения в зеркалах завизжат, перерождаясь, умирая снова, и снова жизнь их — смерть…

Отражения станут им жизнью, сковав все их зло в неизъяснимость двух радуг; и горе твое — станет им богом; из черной жемчужины выточенный жезл сжала рука, нежная, странная кожа с легким голубоватым оттенком, длинные узкие пальцы, острые ногти, закрывая глаза, музыка-боль, бегство от боли — в бесчувственный страх: будет — мир, погребенный в Кольце!..

Ждать, скоро вернется…

Грима…

(5 марта 3019 г.)