Юра Бородин - История Кольца Радуг [СИ]

Не я ли первым назвал тебя предателем? не ты ли пожелал вернуться в мир с Кольцом, в мир, который никогда не изменится, потому что еще более великое Кольцо, чем твое Кольцо Радуг, окружает его?

Ты о чем?

Может ли любовь и боль, или опять свет и тьма, или то, чему вы еще не придумали имен? так какое же тебе дело?

Прости, но я уже не пожелаю другого Кольца, я просто хочу вернуться… чего бы мне это ни стоило.

Позор? недостижимая тьма? бесчестие? боль? что же?

Пусть там — решит за меня Кольцо.

Ты думаешь, что постоянно задающее вопросы Кольцо способно что-то решать? и разве сейчас ты сам не прочитал себе приговор?

Я знаю; путь двух Дорог…

А не трех ли?

Третья Дорога — это две Дороги…

Так какую же из них ты обагришь кровью?

Я решил: цвета станут более яркими, а боль — реальной; я, уходя, заберу с собою то зло, на которое буду иметь право.

Но не свет ли ненавидит тьму, и не тьма ли стремится поглотить свет, ужели ты хочешь потерять свет в темноте и тьму во свете? ужели ты предашь оба пути, чтобы сохранить чистоту Музыки Кольца и — изначальной Бездны?

Да…

Зачем?

Когда-нибудь Силы уничтожат друг друга, и Покой и Вечная Музыка станут основою Нового мира, и я…

И ты будешь его Повелителем? да?

Но ведь ты сам позволил мне услышать! зачем же тогда?!.. зачем?

Может быть просто кто-то должен был ее услышать? или мир уже слишком поглощен великими битвами за мои иллюзии?

Я боюсь… верни меня… я выбрал, и пусть отныне меня судит Кольцо.

Кольцо ли тебе покажет добро и зло? сам ли ты пожелаешь судить себя? будешь ли ты более жестоким, чем те, кого ты пожелаешь уничтожить, дабы сохранить Кольцо в чистоте?

Поймешь их Добро? поймешь их Зло? — в Кольцо ли соберешь, чтобы силу они потеряли, тебя уничтожив?..

Кольцо Бессилия…

Кольцо Безвластия…

…Слов не было: две Радуги пожирали друг друга, замыкаясь в одно пустое и бессильное Кольцо. Вот оно — желай его, умри за него, глаза открой — ничего в мире уже не изменится!..

Ничего не случится.

…Было темно. Саруман убрал ладони с лица, где-то сбоку послышался хриплый клекот — птица… яблоки… все вернулось; на безымянном пальце левой руки сияло Кольцо Радуг, прозрачное и невесомое.

Ну что ты, ничего не случилось?.. Но страх, невнятный и явственный, овладел Радужным магом.

Дрожь… да нет, что ты, — это просто первые заморозки…

Саруман опустился на пол, прислонился спиною к холодной мраморной стене.

Унять страх и просто подумать…

Саруман улыбнулся; птица, словно почувствовав какое-то странное тепло, исходившее от майя в белых одеждах, положила свою маленькую плоскую головку на узкое плечо Сарумана…

Унять страх? Это я сейчас… это я мигом…

Задушить тонкошеюю птицу — дело трех секунд… Саруман резко встал, сбросив с плеча плоскую головку мертвой птицы; и страх исчез… Что-то приходило на смену страха — что-то нелепое, безымянное…

Бесчестие? боль?..

Саруман брезгливо посмотрел на разбросанные по полу яблоки, на труп птицы… Чушь. Чего мне бояться? Просто холодно, последние дни лета; топить камин и отдыхать — сегодня был сложный день, — Саруман тоскливо посмотрел на Кольцо, — будущему Повелителю мира надо выжидать и наблюдать, а истинная власть — это только там, где — покой…

Так, тихо посмеиваясь, Саруман покинул мраморную залу.

…Но в Кольце должна быть кровь, которая свяжет воедино вырванные у мира стихии воздуха, огня, воды и земли.

Кровь Повелителя Кольца? Причем здесь кровь?

Ты должен умереть для этого мира, чтобы войти в Кольцо.

Я никому ничего не должен. Кольцо — мое.

Быть добром и злом. Одиночество. Презрение. Позор.

И некуда уходить?

Тебя встретит выживший из ума старик, жадный и завистливый.

Ты прав, я боюсь его.

Научись не бояться падения. Кольцу нужна твоя кровь — только твоя.

Сделаю все, что они от меня хотят. Нет сил.

Правильно. Непричастность — это дар. Надо платить. Только безымянное может обладать истинной силой: безымянное добро, безымянное зло. Ненависть к безымянному. Справедливая ненависть.

Я выбрал. У меня нет выбора.

Хочешь смерти этого мира?

Начни с себя.

(прибл. 3017 г.)

…Он стоял в кольце людей, нет, прищурился… ветер, почти пурга — плохо видно, — не только людей… лица стоящих угадывались с трудом…

Гендальф? почему ты в белом, почему с мечом? Гендальф, брат, у тебя такие злые глаза, что случилось с тобою? Ты словно не узнал меня… Почему твои руки в крови… и в огне?..