Рэйнбоу Роуэлл - Так держать! [litres]

Отпускаю ее.

Маг пытается растащить нас – он кричит на меня, ругается, – но я прикован к центру земли, а руки Мага проходят сквозь Тоскливиуса. Мальчик постепенно исчезает, мне становится сложнее держать руки у него на плечах.

Вряд ли я причиняю ему вред. Тоскливиусу. Он просто выглядит уставшим.

Он лишь дыра. Все, что остается после того, как я перегораю.

Да, иногда дыры хотят стать больше, но Баз ошибался: иногда они просто хотят наполниться.

Я отдаю Тоскливиусу все без остатка и чувствую, как он тянет меня за собой. До этого я изливал в него магию, но теперь ее высасывают из меня. Погружают в вакуум.

Мои руки проскальзывают сквозь плечи Тоскливиуса, но магия не перестает литься в него.

Я падаю на колени, и поток усиливается.

Кончики моих пальцев покалывает. Я чувствую запах дыма. По коже пробегают искры.

«Нет, я не срываюсь, – думаю я. – Я гасну».

Скорее всего, мы опоздали.

И к тому же, не считая полного провала, у меня ужасная жажда: я могу осушить клайдесдальскую лошадь.

Нужно выпить кровь спаниеля того яппи и спасти его из столь жалкого состояния.

Или же спасти Банс.

Мы поднимаемся по холму, впереди виднеется школа. Я готов на полной скорости проехать сквозь широко распахнутые ворота, но «ягуар» застревает в снегу. Мы с Банс выбираемся из машины и бежим через Большую Поляну.

С потрясением видим бегущую нам навстречу Веллбилав. Она похожа на испуганного кролика.

Агата всхлипывает и задыхается, несмотря на снег, она бежит, как Джессика Эннис. Жаль, что в Уотфорде нет легкоатлетической команды.

Она не останавливается, когда видит нас, только хватает меня за руку и пытается потянуть за собой.

– Беги, – говорит Агата. – Пенни, беги! Это все Маг!

– Что Маг? – Я хватаю ее за вторую руку, и она обегает меня по кругу.

– Он злой! – говорит она. – Это точно!

Баз пытается схватить ее за плечо:

– Саймон там?

Агата отстраняется от него, побежав задом наперед и снова к нам.

– Он только что там появился, – говорит она. – Но Маг злой. Он сражается с пастушкой.

– Эб? – спрашиваю я.

– Он пытался навредить мне. Собирался что-то сделать, забрать… Ему нужен Саймон.

– Идем! – кричит Баз.

– Идем с нами, – говорю я Агате. – Пойдем, поможешь нам.

– Я не могу, – говорит она, качая головой. – Не могу.

И убегает.

Веллбилав бежит в одном направлении, Банс – в другом. Со стороны школы раздается шум, будто искусственный гром или ураган, бьющий по жестяной крыше.

Я бегу за Пенни по подъемному мосту. Как только мы добираемся до внутреннего двора, становится ясно, где Саймон: в Белой Часовне выбило все стекла. Оттуда валит дым, а стены словно мерцают, как марево на горизонте.

Воздух насыщен магией Саймона. Запахом горящей сырой древесины.

Банс оступается, закашлявшись. Я беру ее за руку и прислоняюсь к ней, пытаясь поддержать. Я бы очень удивился, если бы сейчас она смогла наложить заклинание-клише.

– Порядок, Банс?

– Саймон, – говорит она.

– Я знаю. Ты сможешь вытерпеть?

Она кивает, вырываясь из моих рук и решительно взмахивая хвостиком.

Чем ближе мы подходим к Часовне, тем гуще становится вонь.

Внутри здания царит неестественная темнота, будто, помимо света, здесь нет чего-то еще. Мне кажется, я чувствую Тоскливиуса, этот зуд и тягу, но палочка в моей руке еще активная.

Что-то накатывает на меня, словно волна воздуха или магии, и Банс снова падает вперед. Я подхватываю ее.

– Нам не обязательно туда идти, – говорю я.

– Нет, – отвечает она, – обязательно. Мне обязательно.

Я киваю. На этот раз не отпускаю ее. Мы идем вместе в самую гущу этого кошмара, вглубь Часовни, сквозь двери, по коридорам.

Мой желудок сжимается.

Воздуха не осталось, кругом лишь Саймон.

Банс распахивает еще одну дверь, и мы оба закрываем глаза руками. Внутри ярко, как при пожаре.

– Наверх! – кричит Банс.

Пытаюсь взглянуть, куда она указывает. Свет врывается в темноту, потом отступает. Кажется, что исходит он из отверстия в потолке – в двадцати футах над нами.

Банс поднимает руку, чтобы произнести заклинание, но вместо этого хватается за живот.

Я обнимаю ее левой рукой, потом указываю палочкой на люк:

– «На крыльях любви!»

Это сложное и древнее заклинание, и работает оно, только если ты постиг Великий Сдвиг Гласных Шестнадцатого Века и если ты без ума от любви.