Рэйнбоу Роуэлл - Так держать! [litres]

Оттуда появляются широкие костлявые крылья.

На этот раз без перьев: должно быть, я думал о драконе. Крылья эти красные, перепончатые, обрамленные серыми шипами. Они распахиваются, стоит мне подумать о них, и отрывают меня от земли.

Я сбрасываю остатки фланелевой рубашки и стараюсь не думать о том, как буду лететь: лишь куда хочу попасть – «Вверх! Прочь!». И это происходит. Наверху холоднее, и я думаю о тепле. Мое тело тут же вспыхивает, будто объятое огнем.

Подо мной, на некотором расстоянии, остался дом База. Устроенный мною пожар полыхает до сих пор: смотрю, как над лесом поднимается дым, и пытаюсь приблизиться, но не могу. Я сотворен из магии, но в этом месте ее больше нет.

Я парю в небе.

Размышляю над тем, чтобы потушить пожар. В облаках полно ледяного дождя. Думаю о том, чтобы двинуть их в направлении леса – и они улетают.

А потом вспоминаю, как Баз велел мне уходить. Подчиняюсь. И перестаю думать.

Дверь открыла моя младшая сестра Прийя. Она не спала, дожидаясь Санта-Клауса. Это у нее чертовски хорошо получалось: она продержалась до четырех утра. Кажется, даже мама с папой уже легли спать.

Прийя услышала стук в дверь и подумала, что пришел сам Санта-Клаус. У нас нет камина: должно быть, она решила, что он явится через парадную дверь.

Когда сестра открыла дверь, внутрь ввалился Саймон, и Прийя завопила от ужаса.

Я ее не виню. Выглядел он как сатана во плоти. Огромные черно-красные крылья. Красный хвост с черным шипом на конце. Саймон наложил на себя какое-то заклинание, благодаря которому теперь испускал желто-оранжевое свечение. А еще он весь был в снегу и пыли, в невероятно грязных, но модных пижамных штанах.

Папа с мамой услышали крики Прийи и сбежали по лестнице. Мама тоже завопила. Потом закричал отец, но, видимо, ему пришлось удерживать маму от проклятий. Она решила, что Саймон одержим, зачарован или превратился в самого Люцифера.

По лестнице сбежали все остальные, за исключением Примала, который не приехал домой даже на Рождество. Тогда я увидела Саймона и бросилась к нему. Мне и в голову не пришло остерегаться его.

Родителей это привело в чувство.

Мама стала накладывать согревающие заклинания, а отец принес миску с горячей водой и полотенце, чтобы вытереть Саймона. В итоге мы затолкали его в душ. Он был так измотан, что еле стоял на ногах. Даже не мог сказать нам, где был. Я предположила, что он вернулся в дом База. Мне не хотелось рассказывать родителям, что мы оставили Саймона в канун Рождества на дороге в какой-то глуши.

Я помогла маме и папе вымыть Саймона в душе, и никого не заботило, что я вижу его голым. Потом мы одели его в мамины спортивные штаны и кое-как затолкали его хвост в штанину.

Все время я произносила заклинание «Вздор!», пока мама не приказала мне замолчать.

– Пенни, оно не работает.

– Но в прошлый раз сработало.

– Может, дело не в заклинании, – сказал отец. – Может, он трансформировался.

– Эволюционировал, – сказала Прийя, стоя возле двери в ванную, – как Покемон.

– Прийя, возвращайся в кровать! – прикрикнул папа.

– Я жду Санта-Клауса!

– Иди в кровать! – прокричала мама.

Мама тоже произносила заклинания. «Как раньше!» и «Вернуться к началу!».

– Осторожнее, Митали, – сказал отец. – Так ты превратишь его в младенца.

Но ни одно из заклинаний мамы не подействовало на Саймона. Она даже пробовала зачаровать его на хинди. Она не говорит на хинди, но моя прапрабабушка говорила. Ничего не вышло.

Они уложили Саймона в мою кровать. Отец решил, что нужно позвонить Магу, но мама сказала, что следует подождать и узнать, чего хочет сам Саймон.

Казалось, он в сознании, но ничего не говорит. А еще он избегал смотреть в глаза.

Родители покинули комнату, захлопнув дверь и продолжая спорить о дальнейших действиях.

– Ложись спать, Прийя! – прокричал отец.

Я забралась в кровать рядом с Саймоном и положила руку с волшебным кольцом поверх его красных крыльев.

– «Вздор!» – шептала я. – «Вздор!»

Рождественским утром я просыпаюсь в кровати Пенелопы.

Она сидит рядом и неотрывно смотрит на меня.

– Что? – говорю я.

– Ну слава магии! Я уже волновалась, что ты больше не заговоришь.

– Почему?

– Потому что прошлой ночью ты совсем не разговаривал. Ради всех змей, Саймон, что с тобой стряслось?

– Я…

Я лежу на животе. Пытаюсь перевернуться на спину, но не могу – должно быть, крылья еще на месте. Стоит только подумать о них, и они снова расправляются и сталкивают Пенни с кровати.