Рэйнбоу Роуэлл - Так держать! [litres]

– Можем поговорить о тугодумах завтра, – произносит он.

– На Рождество? А тугодумы отмечают Рождество?

– Не знаю. – Баз вскидывает голову. – Я не так уж близко их узнал. Если верить книгам, они мало что делают, только едят и пытаются согреться.

– И что едят тугодумы?

– Щебень, насколько известно… может, они просто жуют его.

– Думаешь, Пенни права? Это убийца твоей матери нанял тугодумов?

Баз пожимает плечами:

– Кажется правдоподобным, а Банс обычно не ошибается.

– Уверен, что сможешь туда вернуться?

Он смотрит на свои колени:

– Лучше я поговорю с тугодумами, чем вернусь к Никодемусу, а это две единственные ниточки.

– Жаль, что у нас до сих пор нет мотива… Зачем кому-то вредить твоей матери?

– Не уверен, что они этого хотели. Что, если мишенью были ясли, а не моя мать? Невозможно было предсказать, что именно она зайдет туда. Может, вампиры хотели забрать детей, обратить всех нас.

Он растирает себе ногу. Его ноги длиннее, чем у меня, вот где кроется наша разница в росте.

– Я не очень хороший бойфренд, – говорю я.

Баз тянет за ткань брюк и выпрямляет спину:

– Понимаю, Сноу. Поверь мне. Я не планирую наши мини-каникулы, я даже никому не скажу про нас.

– Нет, – говорю я, слегка поворачиваясь к нему. – Я не это имею в виду. В смысле… я всегда был ужасным бойфрендом. Поэтому Агата порвала со мной. В основном я делал то, чего она от меня хотела, но постоянно ошибался и никогда не ставил ее на первое место. Ни разу за три года я не чувствовал, что поступаю верно.

– Тогда почему вы были вместе?

– Я не собирался бросать Агату. Это была не ее вина.

Баз снова приглаживает брюки ладонью. В этом костюме он мне безумно нравится.

– Просто хочу сказать, – произношу я, разворачиваясь еще сильнее, – что не знаю, как быть твоим бойфрендом. И не уверен, что ты этого хочешь.

– Хорошо, – говорит он, – я понял.

– Ты ведь считаешь, что нас ждет трагическая судьба, как у Ромео и Джульетты.

– Определенно. – Баз опускает взгляд.

– И еще я не считаю себя геем, – добавляю я. – В смысле, может оно отчасти и так, и сейчас я не могу думать ни о чем другом…

– Никого не волнует, гей ли ты, – прохладно говорит Баз.

Я сижу вполоборота, глядя на его профиль. Он сощурил глаза и вытянул губы в струнку.

– Я лишь пытаюсь сказать… – Мой голос затихает. Не умею я говорить такое. – Мне нравится смотреть на тебя. – (Взгляд База тут же устремляется ко мне, он сводит брови вместе, но голову не поворачивает.) – Мне нравится все, чем мы занимались. – (Он меня игнорирует.) – Мне нравишься ты, – добавляю я. – И пускай я тебе не нравлюсь – к этому я привык, в противном случае не знаю, что бы я делал. Но, Баз, ты мне нравишься. Мне нравится все это… Нравится помогать тебе. Знать, что с тобой все в порядке. Когда осенью ты не вернулся в школу, когда тебя не было… Я думал, что сойду с ума.

– Ты думал, что я строю против тебя козни.

– Ага, – соглашаюсь я. – И еще я скучал по тебе.

Он качает головой:

– С тобой определенно что-то не так…

– Я знаю! Но я по-прежнему хочу этого, если только ты позволишь.

Баз наконец поворачивается, чтобы посмотреть на меня:

– Чего именно, Сноу?

– Этого… – говорю я. – Хочу быть твоим бойфрендом. Твоим ужасным бойфрендом.

Баз изгибает бровь, неотрывно глядя на меня, словно у него нет времени выяснять, что именно со мной не так. В дверь тихонько стучат.

Баз встает, поправляет костюм и идет к выходу.

Открывает дверь и подается вперед, забирая поднос, потом ставит его на кровать.

Там стоит кувшин молока и большая тарелка с разными праздничными блюдами.

– От кого это? – спрашиваю я.

– От моей мачехи.

– Почему ты не поел за ужином?

– Не люблю есть на людях.

– Почему?

– А почему ты задаешь так много вопросов?

– У тебя анорексия?

– Нет, Сноу, не анорексия. Ты хоть знаешь, что это такое?

Баз садится на противоположную сторону кровати и, взяв с подноса салфетку, разворачивает ее.

– Когда я ем, клыки выпирают, – поясняет он. – Это заметно.

Я подползаю ближе к нему:

– Прошлой ночью, когда ты ел при мне, я и не заметил.

– Ты не слишком наблюдательный.

– А может, это не так заметно, как тебе кажется.

Баз поднимает на меня взгляд, его щеки выглядят более раздутыми, чем обычно.

Он улыбается, и я наконец вижу их – длинные белые клыки, касающиеся губ.

– Круто! – шепчу я, разглядывая их.

Баз отпихивает меня, но не сильно.

– Открой рот, – говорю я. – Дай посмотреть.