Олег Данильченко - Лузер [litres]

Принимаю решение оставить изучение светящейся аномалии на потом. Если попадется что-то подобное в спокойной обстановке, то проведу эксперимент. Брошу чем-нибудь, а там видно будет. Пока меня больше волнует тот, кто хоронится в развалинах. Начинаю обходить по дуге аномалию, так, чтобы держать в поле зрения «лазутчика». И тут понимаю, что теперь ощущаю взгляд с другой стороны. Со спины то есть. Резко оборачиваюсь и замечаю, что чуть ближе, в других камнях, что торчат из земли плотной кучкой, прячется еще кто-то с похожей аурой. С той стороны внимание пропадает, зато снова чувствую взгляд от первого экземпляра. Нехороший такой взгляд. Нет, так не пойдет. Это точно охота. На меня, между прочим. Хрен вам. Начинаю отступать назад, по своим следам. Ну вас, ребята, к дьяволу. Сделаю крюк и обойду лучше. Ага, легко сказать обойду. Кто же мне позволил бы? Когда твари поняли, что их замысел раскусили, они передумали скрываться и явили себя во всей красе. Семейство кошачьих. Вроде пантер, только больше. Нет, правда, звери были красивы, а двигались так, словно стелются по земле. Мягко и бесшумно. Снимаю АКСУ с предохранителя и продолжаю отступать. Дубину в землю воткнуть не долго. Пока кошки не спеша идут с двух сторон ко мне, скидываю рюкзак и снова продолжаю отступать. В бою он обуза. Это, похоже, пара. Вообще-то, в нашем мире крупные кошки редко живут вместе. Только львы вроде бы имеют какое-никакое сообщество. Прайд называется. Наши дальневосточные тигры, те, например, одиночки. Леопарды тоже вроде сами по себе бродят. Впрочем, я же не специалист. Может, чего и не знаю, но эти точно пара. Вон тот, которого заметил первым, явно самец. Он крупнее и башка его больше. Самка чуть мельче, совсем чуть-чуть, но изящней. И любопытней. Обнюхивает мое барахло.

– А ну брысь! Лапы прочь! – ору.

Адреналин уже в крови. Тут без боя не обойдется. К гадалке не ходи. Зверюги крупные. Как раз с того тигра амурского размером, что я только что упоминал. Кошатина как-то даже удивленно на меня глянула. Но оставила исследование моего сидора и стала обходить. Ну, всё. Мира не будет. Беру кошатину на мушку. Пум. Первая пуля рыхлит землю возле лап передних. Далековато, блин. Делаю поправку, пум, пум, пум. Глушак на открытой местности почти полностью скрадывает звук. Обычные пули попадают в широкую грудь. Животина припадает на передние лапы, хрипит и снова смотрит на меня, теперь с какой-то обидой даже. Выступающие верхние клыки окрашиваются красным. Спектр ауры меняется, цвета блекнут немного. Пум, пум, пум, пум. «Ксюха» остервенело бодает в плече. Большая черная кошка сунулась мордой в землю и затихла. На меня обрушивается жуткий рев. Орет самец! Похоже, обиделся сильно. Этот рев буквально вогнал меня в ступор. Каждой клеточкой тела чувствовались вибрации, которые действовали на меня, вызывая оцепенение. Руки, ноги окаменели, будто парализовало. Не могу двинуться. Походу, амба мне. Тварь все ближе, ее ярко-желтые глаза так и полыхают бешеной яростью. Хвостом колотит себя по бокам. Прости, дочь. Я очень старался. Вдруг что-то полыхает под ногами огромного кошака. Точно, это же он наступил в тот светящийся очаг непонятной аномалии. Знатно подкинуло. Зверюга обиженно рявкнула и, извернувшись в воздухе, падает на четыре лапы. Кошак, он и есть кошак, но оцепенение с меня схлынуло. Тварь буквально в двадцати метрах.

– А-АА-ААА-АААА! – ору уже в панике. Но палец конвульсивно жмет на спусковой крючок.

Пум. Пум-пум-пум. Пули рвут шелковую черноту короткой и лоснящейся шерсти. Выступает кровь.

Красная. Пум, пум, пум, пум. Правая передняя лапа подламывается, но тварь прыгает. Я будто в замедленной съемке наблюдаю этот мощный прыжок. Когти, высунувшиеся из лап, как серпы. Каждый сантиметров по пять в длину, не меньше. Понимаю, что сейчас это туша рухнет на меня, интуитивно бросаю автомат за спину и, схватив дубину, выставляю клинком перед собой, одновременно приседая. Снова просыпается что-то древнее. Ведь никогда до сего момента ничего копьевидного в руках не держал. Тело само сделало то, что надо. Воткнув в брюхо клинок, провожаю зверюгу над собой. В момент падения туши вытаскиваю и, размахнувшись, бью вдогонку. Снова ощущение чего-то могучего и пульсирующего. Ну дык, опыт уже был. Повторяю то, что делал тогда, в бою с трупоедом. Клинок вспыхивает серебряным светом. Вспышка. Отскакиваю. Кошак воет, но уже нет от ярости, а от боли. Я ему крестец развалил. Кровищи море. Она полыхает в красном диапазоне. Но зверюга не сдается, воет и ползет ко мне, взрывая землю и траву на ней растущую своими когтищами. Молодец! Уважаю. Борется до конца. Но не в этот раз. Снова берусь за автомат. Пум, пум, пум. Три пули в лобастую тыкву, в упор между глаз, заставляют огромную кошку отправиться в места вечной охоты, следом за его подругой. Извините, ребята. Не я это начал. Честно говоря, злости или обиды какой-либо не было. Я просто защищался, а они просто хотели есть. Это же звери, жизнь у них такая. По-другому не могут. Тут все по-честному было. Их сила, ловкость и когти с клыками против современного оружия. Просто сегодня не их день был.