Марьяна Сурикова - Между Призраком и Зверем

Я поперхнулась от ощущения, словно сама превращаюсь в лед, и в панике точно рванулась бы прочь, но руки, крепкие, сильные, надежные, вновь обхватили за плечи. Они держали, заставляя стоять под каскадом ледяной воды.

Обнаженный Кериас шагнул ближе, крепко прижал к своей груди, выдерживая эту пытку вместе со мной. Он не пользовался магией, не создавал защитный теплый полог, чтобы не разрушить целительной силы источника, просто грел меня своим телом.

Леденящий холод постепенно проникал в каждую клеточку, и одна за другой они начинали звенеть, подобно водяным каплям. Я ощутила нарастающую внутреннюю дрожь, но уже не от ледяных прикосновений, а от скрытой в воде магии.

Неведомое прежде чувство рождалось в душе, сродни сперва легкому, а затем постепенно набирающему мощь прикосновению искристого волшебства. Напитывало, заполняло, раскрывало. Словно раньше я не могла ощутить своих способностей до конца, а теперь спали внутренние оковы, и тело обрело невиданную силу, обнажило все спрятанное внутри себя. Энергия настолько переполняла меня, что уже невозможно было сдержать ее напора.

Я вцепилась руками в плечи Кериаса. Запрокинув голову, подставила лицо струям, более не казавшимся ледяными, и привстала на цыпочки, чтобы коснуться его губ.

Магический поцелуй, такой же волшебный, как и прикосновение хрустальных звенящих капель, дарующих жизнь. Рассыпаясь в нем на частички самой себя, я чувствовала свободу, пьянящее ощущение счастья, настоящую мощь и требовательное желание разделить все это с моим мужчиной.

Из-за моего напора мы поскользнулись в каменной чаше, я очутилась сверху, буквально впечатав Кериаса спиной в дно бассейна. Звонкие капли падали все реже, вода под нашими телами потихоньку убывала, источник, не поддерживаемый энергией мага, уходил обратно, но это уже не имело значения. Все ощущения напомнили о нашей встрече среди фонтанов, когда пробудилась сила императора. Вот только теперь я чувствовала нечто подобное в себе.

Сознание раздваивалось, выпуская на волю иную часть меня, свободную от всех оков. И если раньше, когда накрывала страсть, я подчинялась Кериасу, растворяясь в его власти, то теперь мы соприкоснулись как равные друг другу, в чистом, жарком и остром экстазе. Туман на миг стал гуще, плотнее, вовсе скрыв наши лица. И мы словно были незнакомы, изучая друг друга не глазами, а телами, исступленно целуясь, не имея сил и желания разорвать оковы связавших нас объятий.

Бывает ли что-то ярче тех ощущений, когда все чувства сосредоточены в любовном стремлении, когда изнываешь от них и тут же получаешь освобождение, а женская сущность наполняется пьянящей радостью нового познания своего мужчины? Я его слабость, он моя сила, и ничего нет важнее этого.

Туманная пелена рассеялась в самый яркий миг, даря возможность успеть взглянуть глаза в глаза и снова встретиться губами, впитывая с поцелуем совершенно особенное счастье.

— Теперь не стоит волноваться, что я слягу от тяжелой болезни. — Улыбка, прятавшаяся в уголках рта, словно навсегда поселилась там с тех пор, как, оглушенные силой и страстью, мы бесконечно ненасытно и жадно любили друг друга.

Кериас поднял голову, провел рукой по моим почти высохшим волосам. Вся груда одежды и накинутый поверх нее плащ служили нам теперь постелью. Коконы вновь укрывали тела от порывов холодного ветра. Источник, силой вырванный из каменных недр, вернулся на прежнее место, одарив меня целебной энергией. Я ощущала себя помолодевшей, полной сил и здоровья. В душе расцвела уверенность, что теперь смогу подарить мужу детей.

— Я не отпущу тебя, Миланта. Столько времени гонялся за тобой не затем, чтобы ты ушла раньше. Если понадобится, вернемся сюда снова, но ты непременно проживешь не меньше меня.

Кериас прикрыл глаза, ласково проводя ладонью по моей щеке, его губы беззвучно шептали: «Любимая», — а печать тревоги на лице улетучилась, подобно магическому туману.

— Тяжело оказалось вызвать источник? На пределе сил?

— Силы уже вернулись, — улыбнулся мой любимый мужчина.

— А знаешь, почему для хранения магии они использовали воду?

Мне хотелось говорить и говорить, слушать его голос, задавать ему вопросы, самой отвечать на них, хотелось тормошить, обнимать, целовать, не выпускать его из объятий или же вновь повторить безумство, только что случившееся с нами.

— Почему? — Он улыбнулся, разделяя мои чувства настолько полно, что я ощущала этот отклик в его словах и движениях.