Кирилл Кянганен - Империя Машин

— Императора волю выполняли?!?!

Они отдувались не понимая, о чем речь и не могли быстро сочинить себе легенду, их истории не пересекались и даже тупоголовый кузнец не поверил им. Их ждал суд — этот суд единственное правильное дело — считал Неизвестный.

Ничего хорошего не вышло, если бы одни преступники сменили других. А он… Он возвращался к Амалии.

— Отпустили! — подбежал к нему весь красный вольноотпущенник. За ним следом собралась целое полчище озлобленных людей.

Неизвестный не обращая на собравшихся возмущенных рабов, повернулся к ним спиной и громко начал говорить Амалии. Чтобы услышали все:

— Человечество считало себя венцом природы. И где теперь ты видишь этот венец? Он сброшен с окна высокоэтажного дома. Прямиком в лужу. Грязную и скользкую. В этом мире мы лишь гости. Но стоит хозяину быть более гостеприимным, как тут — же начинают возникать всевозможные претензии. Квартира не та, мебель стоит не там, где положено. Чай слишком горький, надо бы слаще. Пол холодный, хорошо бы постелить ковер. Слишком много цветов, пора бы и делом заниматься, а не лениться. И хозяин смотрит на них и недоумевает: ведь это его дом, он же не вламывается к ним в двери, не устанавливает свои порядки.

И тут к нему приходит понимание, что слишком многое он дозволил, и люди восприняли это как вседозволенность. Они попытались его вытеснить, занять его дом, не сознательно, но вполне намеренно. Они увидели более благоприятное место, и как всегда выбрали легчайший путь получить то, что хотели: силой, уловкой и хитростью. Но так как хозяин был образован, то последние два метода не сработали, и тогда они взяли его числом. Связали и бросили у порога дверей со словами: посмотри, как мы жили. По сравнению с нами — ты золотая жила. Вот только они не понимали самого главного: кто виноват кроме них самих, что они скатились в самый низ.

— Вы опять осуждаете все человечество? Но ведь есть хорошие люди, и вы сами мне об этом говорили. Такие есть, я знаю.

Неизвестный взял Амалию за локоть. На руках она держала пустую сумку — она раздала свою еду беднякам.

— Есть Амалия, есть. Но их порой недостаточно для восстановления баланса. На тысячу воров приходится один сыщик, на тысячу муравьев одна королева, и так можно продолжать до бесконечности. Хорошего всегда меньше, поэтому оно и называется хорошим. А про венец… Венцом природы может быть только сама природа. А теперь — мы уходим.

— Вы просто оставите нас и все? А как же помощь?

Хотя некоторые из них только и обрадовались, услышав об скором отъезде их «освободителя», а отсюда следует — и отъезда ответственности.

— Ты должен нам помогать! — требовательно сказала выступившая женщина.

— Оставим. Вы должны справиться сами.

— Зачем ты вообще на острове, если ленишься?! — твердолобо растолкал говоривших мужчина со сбившейся шевелюрой.

— Возможно, вернусь. Но не раньше, чем достигну столицы империи и навещу своего старого друга.

Немое молчание горожан и бывших рабов дало понять, что не особо то они верят в его возвращение, и считают действия Неизвестного сродни сумасбродству.

Он повлек Амалию к башне, поглаживая ее теплеющую руку.

— Они не сделают нам больно, они… рассеяны и рассержены.

— Как раз тогда и делают больно — сказала она.

У внешних ворот гуляли мятежники, одетые в коричневые мундиры. По указу Гийома канцлерскую башню больше не трогали. После случившегося, он имел немалый авторитет в глазах жителей Цепей, поэтому никто не противился его назначению на должность «отца нового мира». Гийом как раз сообщил, что на Цепи направляется «флот» контрабандистов, и он не против продать им должности Севергарда, с позволения Неизвестного, естественно. Тот не возражал, благо они «отдают то, чего не существует», то есть — единой страны. Ранговая сторона печати запросто выдержала тридцать оттисков. «Ну вот, штат чиновников и пополнился», — рассмеялись на заседании совета мятежники. Неизвестный пообещал, что после договоренностей с баржами торговой империи на Острове Скал, поделится выручкой и с Цепями. Хотя все они понимали: если Неизвестный задержится, то контрабандисты быстро разбегутся, и на острове вспыхнет новый мятеж.

Знакомая башня.

Неизвестному потребовалось напрячь шею, удержав вздох.

— Амалия… Побудь на ярмарке, я отлучусь ненадолго.

— Подходите милая девушка ко мне! — позвал Амалию торговец. — Я поручаюсь за нее, пока вы отсутствуете.