Александр Змушко - Под ногами троллей

— Ох, ведьмина сыть!

Послышался очередной треск — на этот раз громкий, сочный, словно над ухом раскусили яблоко. Паренёк наступил ногой на крылечко, и гнилые доски лопнули, издав душераздирающий стон и подняв в воздух тучу трухи и пыли. Нога непрошенного гостя провалилась в вязкое нутро.

— Благие боги!

Аррен свесилась с крыши.

— Къертар, ты там живой? Кончай валять дурака!

Он поднял к ней смеющееся конопатое лицо.

— Я тебя достану!

— Дуралей! Кости переломаешь!

Он осторожно высвободил стопу из западни, пощупал щиколотку.

— Сама-то как забралась?

Девочка в ответ фыркнула.

— Ещё чего! Нашла, как — значит, место моё!

На самом деле особой её заслуги в этом не было. Она обнаружила проход, когда за ней гналась ватага Рябого Горда.

Протиснулась меж неказистыми доминами, и оказалась в тупичке, отгороженном стеной — кирпичной, заросшей вьюном. Вскарабкалась наверх — и поняла, что до «ведьминого дома» недалеко. Между кустами шиповника (в человеческий рост), стеной соседнего дома (тоже заброшенного) и крапивой, был свободный пятачок.

Он весь зацвёл роскошными гладуиолусами.

Туда она и спрыгнула.

И обнаружила, что ничего страшного во внутреннем дворике нет — его так же, как и весь остальной город, заливало солнце; розы, которые никто не стриг, лебеда и картошка росли вперемешку; мак зацветал среди мать-и-мачехи и чертополоха. Города отсюда, изнутри, не было видно — она нашла крохотное потайное убежище.

Она слышала голоса Горда, Флина и всей их шайки — недоумевали, куда она подевалась. В конце концов, порешили, что её утащили призраки. Они ушли, а она обнаружила, что с крыши покосившегося амбара можно перебраться на крышу дома — ветхую, в дырах.

Но какой с неё открывался вид!

— Я тоже найду, — упрямо заявил мальчишка.

Аррен состроила ему рожицу.

— Призраков не боишься?

— Ногу сломать боюсь, — искренне посетовал он. — Кто ж меня, без ноги, в воины возьмёт?

— Ну и сиди дома, с ногой, — обиделась она.

— Дома и без ноги сидеть можно, — возразил он, и ухватился пальцами за край крыши.

Домик порядок осел, так что ему лишь пришлось подпрыгнуть. Пальцы соскользнули, и он рухнул в крапиву. Аррен хихикнула и чуть не покатилась кубарем вниз. Къертар поднялся с серьёзным лицом, посасывая пальцы. Философски вытянул занозу. Обошёл дом по кругу, похрупывая травой — мокрица и вьюнок так густо оплели землю, что казались сплошным ковром. Чертыхнулся, провалившись в невидимую канавку.

— Вроде здесь можно ухватиться, — с сомнением сказал он.

— Вроде можно, — согласилась Аррен.

Он поставил ногу на осклизлую поленницу, в незапамятные годы наваленную у стены дома. Дрова заскрипели, но выдержали. Мелькнула юркая тень — из щелей выбежала и скрылась в траве ящерица. Поленья заросли мхом, и противной чёрной слизью. Мальчик поморщился. А затем резко перенёс на них вес и ухватился за торчащее вверху бревно. Дрова заскрипели и поехали под ногами, но он ухватился второй рукой, громко фыркнул, подтянулся и оказался рядом с Аррен. Кот лениво потянулся и посмотрел на него одним глазом.

— Я забрался!

Къертар выпрямился горделиво — ни дать ни взять, король, ведущий войска в захваченный город.

— Герой, — серьёзно сказала девочка.

— А то, — осторожно он ощупал доски под руками.

И уселся рядом.

Старые доски скрипнули. Мальчик замер, а потом, когда осознал, что крыша под ним проваливаться в тартарары не спешит, облегчённо выдохнул. Слева открывался вид, от которого захватывало дух — громадная равнина аж до самых гор: они прорывали укутывающее их зелёное покрывало и обнажали меловые склоны. Между горами и городом в траве блестела змейка — то текла река Быстроюжная.

— Ух ты, — сказал Къертар. — Красота.

Она смотрела вдаль, а он смотрел на неё, и самодовольная ухмылка победителя сменилась на обычную улыбку — тёплую и славную. Он устроился поудобнее и подставил лицо солнцу. От крыши до города было не слишком и далеко; но вот со стороны равнины начинался небольшой откос холма. Падать было футов двадцать.

Къертар поёжился.

— Страшновато.

Аррен улыбнулась ему — а потом ответила, немного невпопад:

— А я не боюсь. Ничего не боюсь.

Мальчик хмыкнул и подвинулся на дюйм ближе к ней:

— Уж я знаю.

Она и впрямь не боялась — ничего, чему положено страшить девчонок в её возрасте: змей и пауков, оспы и чахотки, смерти и голода, и презрения подружек. Подружки и без того её недолюбливали, болячки обходили стороной, а пауков с Къертаром они нередко ловили, чтобы попугать других девчонок. Благо, на островах они водились здоровенные — чёрно-жёлтые, с орех величиной.