Сергей Плотников - Баронет [СИ]

Рона и Маша готовы были меня поддержать чуть ли не в чём угодно. Я добился их доверия, они мне верили, и верили в меня… и потому с чистой совестью свалили на сюзерена и господина принятие всех ключевых решений. Может, это влияние Печатей подчинения, повелители жизни могли сунуть в структуру резидентного плетения что угодно, включая подавление излишней самостоятельности и инициативы. С другой стороны, общение с химерами-пограничницами свидетельствует об обратном: та, что предупреждала меня о борделе в Нессарии, явно прикалывалась надо мной (в рамках задания, но ведь прикалывалась же!) по своей воле, просто от скуки. Да и маниакальная страсть к чистоте у Ланы из той же оперы — сама себе придумала, сама себя заняла. Может, конечно, вмешательство в работу сознания тоньше… но предположу другое. Эльфийке и дочке кузнеца просто комфортнее, когда я ломаю голову за нас всех. Если нужно будет — попрошу совета, они попробуют помочь, а нет — так примут уже готовое решение.

Милане же определенно нравилось думать и действовать самой. Придумать план , реализовать его, расчётливо рискнуть и победить — вот что заставляло её глаза гореть, а грудь — чаще вздыматься. Трамонт в меру собственного разумения учил дочь тому, что умел, блондинка была в курсе, как работает папино баронство — но вот к реальному управлению у неё доступа не было. И не было опыта, подобного тому, что я вынес с Земли. Вот этим я и зацепил баронетту: прямо на её глазах сделал то, о чём она только мечтала. За пять дней провернул масштабную торговую операцию, разом подняв на ней четверть сотни золота только себе в карман. Именно потому она сначала согласилась с моим планом с фиктивным браком — поверила, что сработает именно так, как я и говорю, а позавчера и вовсе намекнула, что решилась сделать наш союз полноценным.

Честно говоря, не было бы у меня вдвое большего жизненного опыта за плечами, чем сейчас биологических лет — начал бы серьёзно волноваться. То есть я и начал, но быстро припомнил кое-что из «прошлой жизни» и… грустно стало. Грустно — но легко. Не каждый болезненный опыт становится легче при повторении, но этот, к счастью, из таких. Понятно, что молодая жена мягко говоря не обрадуется, узнав, что у меня есть как минимум одна любимая женщина. Понятно, что я могу держать этот факт в тайне… некоторое время. Маше я тоже совершенно чётко и конкретно сказал, что считаю её своей семьей — и не важно, когда мы окажемся в одной постели. И от своих слов, планов на будущее и обещаний я отказываться не собираюсь — в том числе и от тех, что дал самой Милане. То есть вывезти из герцогства в «большой мир» и помочь там устроиться. А что до брачного союза…

…На Земле ни одни мои отношения никогда не длились больше двух лет. Да и два года получилось лишь однажды. Если так подумать, то она была похожа на баронетту: совсем другой тип красоты, другие манеры, другие привычки — и такое же желание жить, не прячась за чьей-нибудь спиной. Отца, брата, мужа. Я влюбился без памяти, а потом, узнав её поближе, ещё и зауважал как партнера. Ту, на кого действительно можно положиться, разделить по-настоящему совместное решение. Наверное, мало кто из мужчин в таком добровольно признается, но перед собой надо быть честным: и научился я у неё многому, в том числе и по работе. Всё записывать, например, и через записи вести анализ.

Расстались мы тоже примечательно: спустя два года после знакомства и полтора — как мы съехались, она меня позвала за стол, выложила бумаги, как уже не раз делала, обсуждая бытовые проблемы. И за пятнадцать минут показала, почему она считает, что со мной не добьётся своих жизненных целей. Годы идут, ни она, ни я не молодеем, вот кривая роста доходов семьи, вот — сколько не хватает для содержания ребёнка, пока она будет в декрете, вот ещё, ещё и ещё… Впервые я увидел у человека план жизни , составленный на годы вперед. И в этом плане места мне не было. Влюблённость уже ушла, приязнь осталась, но — для неё этого было недостаточно. Она честно спросила меня, согласен ли я, фигурально выражаясь, рвать жилы на работе и подсиживать непосредственное начальство, прыгать от фирмы к фирме, чтобы как можно скорее пролезть в руководители. Я подумал… подумал ещё раз… и понял — не потяну. Не столько даже потому, что придётся отдать уйму сил и времени. Просто — мне придётся сознательно обманывать своих на постоянной основе. Немного. Обещать своимподчиненным чуть лучшие условия, чем давать на самом деле, завышать свои показатели за счёт своих коллег соседних отделов, играть в иные «традиционные офисные игры». Ведь так делают. Почти все. Не я. И дело не в том, что я не хотел — а я не хотел. Нужно было переступить через себя, сломать нечто базовое в собственном характере. В себе. Мы пожали друг другу руки — и расстались.