Светлана Жуковского - Дети разбитого зеркала. На восток

— Почему ты не пошел со мной, Джеди? Мог бы славно повеселиться, — ухмылка и интонации Принца тоже оказались новыми, незнакомыми. Он был словно хмельным и в то же время очень собранным и сосредоточенным.

— Что с тобой случилось?

— Хочешь знать? Я совершил кражу в храме. Обокрал мертвое тело. Потом… Я возжелал его хлада и тлена и так постиг, что от страстного желания восстает не только живая плоть. Обезглавленная ведьма отвела меня к Князю Тьмы. В его зеркале я увидел свою судьбу. Суккуба — вампир сделала меня мужчиной. Манты и виги рвались мне служить, я обещал им подумать. Я был желанным гостем в Месте-Которого-Нет.

— Ты бредишь, Ченан.

Джеди подсадил его в седло.

Принц посмотрел на него — ласково. Так ласково смотрят на охромевшую лошадь, которую собираются прикончить.

— Ты холоп, Джеди. Ты и останешься холопом. А я… Я буду Императором. Я убью своих братьев и овладею сёстрами. Я надену корону своего отца. Моё слово будет законом для демонов и людей.

Ченан стегнул коня и умчался, оставив Джеди стоять с горящим, как от пощечин, лицом.

Сейчас им по двадцать семь.

Вчерашняя встреча была сердечной. Да и этим утром они беседовали так, как будто всё в порядке — до последней минуты. Но Джеди отчетливо ощущал, что «все в порядке» не будет уже никогда.

— Я ведь вернулся.

— Поздно. Ты так и не понял, Джеди. Ты всё ещё считаешь случившееся сном, наваждением, кошмаром и бредом. Тогда, в лесу, мне ничего не привиделось. Ни тогда, ни после. Я такой, какой есть. Ты не можешь быть мне другом. Разве что пожелаешь принести себя в жертву. Но я-то тебя об этом не прошу.

Солнце зашло за тучу и в саду потемнело. Где-то в отдалении зазвучали громкие встревоженные голоса.

Джеди видел, что Ченан прислушивается к этим звукам и чему-то слабо улыбается. Он отложил кисти.

— Закончим на сегодня? Ты кажешься нервным и утомленным.

— Идет. Но не сбегай прежде окончания портрета. Твоя слава опережала тебя на пути домой. Я хочу посмотреть на твоё мастерство.

— Оно того стоит. Я лучший художник из ныне живущих.

— Удел художников — подражание плоти. Но, я слыхал, ты можешь написать и душу?

— Если её разгадаю. Твоя душа неспокойна. Что её тревожит?

— Сны. Тебе случалось во сне совершать ужасные вещи?

— Как всем живым людям с богатым воображением, — осторожно ответил Джеди.

Мелькнувшая секундой раньше человечная интонация в голосе принца сменилась язвительной.

— Можно представить! Немало судачат об изысканных вкусах прославленных живописцев. Только я не о плотских утехах.

Джеди хотел возмутиться: уж не четвёртому принцу доверять клевете, о нём-то самом и не такое болтают, — но тут юный взволнованный паж влетел на веранду и бросился на колени:

— Вы ждали известий, мой принц, — случилась беда. Брат ваш Эдвар пару минут назад упал с лестницы, сломав себе шею.

— Как это было?

— Споткнулся о кошку госпожи Сель.

Лицо Ченана как-то странно исказилось, и он закрыл его рукой. Стесненным голосом принц отпустил мальчика. Джеди не сводил с друга сочувственного взгляда.

— Это был несчастный случай. Не ищи здесь своей вины, — Джеди почти радовался, что давешнее мрачное пророчество принца не осуществилось.

Одним резким движением Ченан вскочил на ноги. Весь его вид выражал торжествующее злорадство.

— Споткнуться о кошку! Славный финал для лучшего наездника Империи! Впрочем, Эдвар, болван, бронзовая глыба мускулов, был не так уж плох. Двое старших — настоящие мерзавцы, из сестриц только Сель похожа на человека. О кошку! Я иду посмотреть, ты со мной?

— Нет.

— Тогда не сердись, что оставляю тебя одного. Кстати, друг мой, я всегда любил кошек. Надеюсь, Ласка не пострадала.

Принц ушел.

Джеди сидел в глубокой задумчивости, и вдруг ощутил на себе чей-то взгляд, тяжелый, как чужая рука на плече. Он совсем забыл про портрет и теперь смотрел на него, пораженный.

Его кисть слегка исказила черты модели, тем не менее, набросок был похож. Пугающе похож.

Этого двойника рыжеволосого принца не смутило бы никакое преступление, ни один смертный грех.

С таким дерзким вызовом мог смотреть Ангел Хаоса на суде Шестерых.

Джеди повернул портрет лицом к стене.

Он здесь, чтобы помочь своему другу. Принц воистину нуждается в помощи. Теперь-то он не будет один, как тогда, в Ашеронском лесу.

У меня больше нет имени, но когда-то меня звали Саад. Саад из Халлы.