Элейн Каннингем - Сферы Снов

Но Данила пока был к такому не готов. Он коснулся своего плеча там, где приколотая к рубахе и скрытая под плащом пряталась в изгибе полумесяца крошечная серебряная арфа.

- Эту брошь доверил мне хороший человек. В его честь я всегда буду носить её и стараться быть достойным его доверия.

И доверия его дочери.

Эти слова остались непроизнесёнными, но продолжающаяся борьба во взгляде Эрилин давала понять, что они услышаны.

- Я тоже ношу бровь арфистов в честь моего отца, но по другой причине. Моя преданность принадлежит другим.

- Да, я прекрасно об этом знаю, - сказал Данила с большей горечью, чем хотел. Он поднял руку, обрывая её объяснение. - Нет, не надо. Мы уже шли по этой дороге. То, что ты совершила, ты совершила из любви ко мне. Я хотел бы, чтобы результат был другим, но не могу винить тебя за намерения.

Его взгляд снова упал на лунный клинок, наследственный эльфийский меч, которому каждый носитель мог добавить одну волшебную силу. Для матери Эрилин меч создавал волшебные врата между миром её человеческого любовника и далёким эльфийским островом Эвермит. Это привело к трагедии для всего эльфийского народа, и много лет спустя стало причиной долгой цепи событий, которые привлекли к Эрилин внимание арфистов Глубоководья. Даниле поручили за ней следить. В ходе этой миссии между ним и Эрилин возникли собственные узы: доверие, дружба и нечто более глубокое и бесконечно более сложное, чем любовь. Эрилин уступила Даниле право на лунный клинок и его силу. Этим поступком она нарушила многовековые традиции, согласно которым только истинный наследник мог владеть лунным клинком. Сама того не зная, она обрекла Данилу на вечную службу волшебному мечу.

Данила с радостью заплатил бы за их связь такую цену, но такого выбора ему не предоставили. Столкнувшись с результатом своего поступка, Эрилин поклялась освободить друга от невольной службы. Сделав это, она разрушила загадочную эльфийскую связь между ними. Когда эта связь прервалась, меч даровал Эрилин другую силу.

Теперь лунный клинок предупреждал её, когда лесному народу требовалась помощь героя. В лесах Фаэруна было разбросано немало небольших групп эльфов, и многие из них подвергались опасностям и лишениям. Эрилин снились тревожные сны, а её меч светился зелёным светом чаще, чем гас. Хотя она понимала, что у неё всего лишь один меч, и что она не может успеть к каждому попавшему в беду эльфу, призыв был слишком силён, чтобы не обращать на него внимания. Эльфийка была связана с лунным клинком узами души. С тех пор она почти постоянно находилась в пути и не могла жить иначе.

- Ты делаешь то, что должна, - мягко сказал Данила. - А у меня были обязанности здесь. Но больше меня ничто не держит в Глубоководье. Нет причин, по которым мы не могли бы путешествовать вместе.

Но причины были, и они оба об этом знали. Эрилин была странностью для лесных эльфов, которые редко имели дела с чужаками среди своего народа, а тем более с лунными эльфами с человеческой кровью. Но тем не менее, в глазах лесных эльфов она стала частью многовековой легенды о лунном клинке, которым владела. Тем самым Эрилин наконец достигла того, к чему стремилась всю свою жизнь: быть принятой эльфийским народом. Ни одному человеку такого не добиться.

- Да, совсем никаких причин, - не слишком уверенно отозвалась она. Она встретила его взгляд и сумела выдавить грустную улыбку. - Похоже, ты освободился от всех обязанностей, кроме одной. Сегодня ночью ты должен выполнить свои обязательства перед семьёй. Когда этот бал начинается?

Данила прищурился, выглянув в окно. Сумерки уже закончились, и с улиц внизу поднимался слабый свет фонарей.

- Через час, кажется. Если поторопишься, мы как раз сможем по-светски опоздать.

Он подчеркнул последнее заявление хитрой улыбкой.

- А если не будем торопиться, можем опоздать скандально.

- Соблазнительное предложение, лорд Танн, - сказала она строгим тоном, но глаза смеялись. - Мне нравится его дух, но случай неподходящий. Отправляйся без меня, а я присоединюсь, как только смогу. Поскольку это вечер твоей семьи, твоё отсутствие будет замечено и запомнено.

- Леди Кассандра видит всё, - пробормотал он, упомянув внушающую трепет женщину, которая дала ему жизнь и которая железной рукой правила активами семьи Танн.

Сине-золотистые глаза Эрилин засветились суровым, сухим сиянием, какое свойственно воинам, услышавшим имя своего кровного врага.

- Что правда, то правда. Но я уверена, что даже не опаздывая, мы сумеем вызвать какой-нибудь скандал.