Евгения Кретова - Посох Велеса

— БЕГИ!!! — Катя неистово закричала, надеясь предупредить, увести беду.

И наваждение растаяло, так же внезапно, как и началось.

Она снова оказалась в том же подвале, вжимаясь в каменный угол, балансируя на крохотном клочке каменного пола.

А перед ней стояли изрядно потрепанные, но живые и невредимые, Ярушка и Енисея. На лбу у последней алел длинный уродливый кровоподтек. Олеб и Истр лежали вповалку, ничком и, кажется, оба без сознания, исцарапанные, с изрезанной и изорванной в клочья одеждой.

Ярушка, только увидев, что Катя пришла в себя, сразу бросилась к ней:

— Миленькая моя! Жива, жива!!! — исступленно шептала она, обнимая. — Все хорошо, мы здесь, мы рядом. Ты нас так напугала!

Она торопливо смахнула с лица слезы, улыбнулась:

— Смотрим, ты стоишь, глаза закатила, руками-ногами пошевелить не можешь, кричишь будто, а крика не слышно! Жуть такая!

Катя еще приходила в себя, она не верила, что снова оказалась в этом подвале, как-никак, но все-таки под ногами была почва, рядом — друзья, и вместе они обязательно что-нибудь придумают. Она с облегчением выдохнула и порывисто обняла подругу.

— Да уж, напугала ты нас. Думали, может отраву тебе какую дали, — Енисея подошла к Олебу и Истру, бегло осмотрела порезы, подложила под их головы рюкзаки.

— Что произошло-то? — спросила она у Кати. — Мы тебя ждем от Стара, а тебя нет как нет.

Катя отвела в сторону глаза, губу закусила. В мутно-желтом свете крохотного светозара мелькнул ее растерянный взгляд. Ярушка, внимательно следившая за ней, все поняла:

— Антон? Это он тебя сдал?

Катя нехотя кивнула. Она, кажется, только сейчас начала постигать смысл этого предательства.

Были красивые слова и обещания. Но они остались только красивыми словами, только обещаниями. Проверку на прочность они не прошли.

У него не было мук, угрызений совести… Нет — он просто сказал «извини», будто наступил ей на ногу в трамвае. Или съел ее завтрак. Словно то, что он сделал — пустяк, ничего не значащая безделица. Предал, перешагнул и пошел по жизни дальше… Кто станет его винить? Ведь он же извинился! Значит, обиды на него никто не держит.

Да и какая обида?

Обидно, когда заходишь в магазин, видишь платье, а оно тебе мало.

А это… ЭТО не имеет названия.

Ярушка положила ее голову себе на плечо и молча обняла. Так и просидели они беззвучно и бесслезно…

В углу зашевелился Истр. Приподняв голову он радостно протянул:

— Девчо-онки! Живе-ехоньки…

Следом за ним начал приходить в себя Олеб.

— Как вы-то сюда попали? — Катя легонько отстранилась от Ярославы, однако не выпустила ее рук.

— Я к шатру ходила, там большой скандал, судьи дознание начали с английской командой, так как те запрещенное ведовство использовали. Которое ты и увидела. Я и прибежала домой тебе рассказать, а тебя нет: шкатулка твоя на кровати, вещи оставлены. Енисея и ребята подоспели…. Бросились к Стару, а тот говорит — ушла ты от него давно. Тут мы и переполошились, — ребята переглянулись. — Начали тебя везде искать. Стражники сказали, что видели тебя выходящей из города около пяти вечера.

— Сказали, что ты пошла в сторону реки. Ну, мы туда, — продолжила Енисея. — Тебя, естественно, там нет. По следам определили, что всего несколько часов назад в этом месте было несколько человек, обувь не наша, у нас такую никто не носит, три пары, не считая твоих следов. Судя по размеру — мужские.

— Вот и смекнули, что тебя сцапали, — Истр, морщась, потер ушибленную скулу. — А у дороги, смотрим, знак запретный выжжен. Мы поближе подошли, чтоб распознать, кто поставил-то, а тут вдруг ветер налетел, вихрем нас к земле пригнул. Мы вырваться попробовали, да не тут-то было, нас — ХЛОП — в этот знак и втянуло…

Енисея хмыкнула от его красноречия, передала Кате небольшой мешок:

— Кстати! Катя, мы твои вещи на всякий случай захватили, мало ли.

— Ой, спасибо, — Катя положили его на колени и обхватила руками.

— Так ты посмотри, там кое-что есть для тебя, — подмигнула Енисея.

Катя заглянула внутрь: привычные уже вещи — сменная рубашка, кафтан, шкатулка, при виде которой больно сжалось сердце, небольшой сверток.

— А что это? Его тут раньше не было, — удивилась Катя.

Ярослава обняла ее:

— Катя, не знаю, как и когда это все закончится, но, уверена, что очень скоро ты окажешься в своем доме, в своем времени, со своей мамой. Но я очень хочу, чтобы ты никогда о нас не забывала, чтобы память о нас тебя хранила от всех бед и невзгод, — и она развернула сверток, спрятанный в Катиной сумке. Длинный разноцветный пояс, плетенный из мельчайшего бисера, змеей выскользнул из ее рук, — я его сама плела.