Шеннон Чакраборти - Латунный город [litres]

– Принцу Ализейду, наверное, тоже хочется, чтобы ты уделила ему немного внимания, Рупа, – пошутила Хансада. – Тебе нравятся высокие, темные и сердитые мужчины?

Али зыркнул на нее, а Мунтадир расхохотался.

– А что, это подняло бы тебе настроение, ахи, – сказал он, лаская шею девушки. – Тебе еще слишком рано отрекаться от женщин.

Хансада прижалась к Мунтадиру и провела пальцами по всей длине его набедренника.

– С гезирийскими мужчинами всегда так просто, – проговорила она, обводя вышитый узор на подоле. – Ваша одежда такая практичная.

Она улыбнулась, подняла руку с колен брата и погладила шелковистую кожу Рупы.

Она глядит так, как будто оценивает фрукт на базаре . Али хрустнул суставами. Он был молодым мужчиной и соврал бы, если бы сказал, что вид красивой девушки не будоражил его. Но от этого ему становилось только противнее.

Хансада неверно истолковала выражение его лица.

– У меня есть и другие девушки, если эта тебе неинтересна. А также юноши, – добавила она игриво. – Может, специфические предпочтения у вас се…

– Хватит, Хансада, – перебил Мунтадир строго.

Куртизанка рассмеялась и скользнула ему на колени. Она поднесла бокал вина к его губам.

– Прости меня, любовь моя.

Мунтадир снова повеселел, и Али отвернулся, начиная закипать. Ему не нравилось наблюдать за этой стороной жизни своего брата. Распутство окажется его слабостью, когда он станет королем. Шафитка переводила взгляд с одного брата на другого.

Точно ожидает приказа. Терпение Али лопнуло. Он выронил ложку и скрестил руки на груди.

– Сколько тебе лет, сестра?

– Мне… – Рупа перевела взгляд на Хансаду. – Простите, принц, но я не знаю.

– Ей достаточно, – вмешалась Хансада.

– В самом деле? – спросил Али. – Но ты, конечно же, знаешь, о чем говоришь… ты ведь досконально изучила ее биографию, когда покупала ее.

Мунтадир выдохнул.

– Уймись, Зейди.

Но Хансаду возмутили его слова.

– Я никого не покупаю , – возразила она. – Список девочек, желающих поступить в мою школу, и без того длиннее, чем моя рука.

– Не сомневаюсь, – высокомерно парировал Али. – И со сколькими клиентами им нужно переспать, чтобы их вычеркнули из списка?

Хансада выпрямилась. Ее металлические глаза сверкали огнем.

– Прошу прощения?

Их спор начал привлекать любопытные взгляды. Али перешел на гезирийский, чтобы только брат понял его слова.

– Как ты можешь находиться здесь, ахи? Ты никогда не задумывался, откуда…

Хансада вскочила на ноги.

– Если хочешь меня в чем-то обвинить, имей мужество сделать это на понятном мне языке, полукровный щенок!

Мунтадир резко сел. Нервные шиканья вокруг стихли, и музыканты перестали играть.

– Как ты его назвала? – требовательно спросил Мунтадир.

Али никогда не слышал такого льда в его голосе.

Хансада поняла, что оступилась. Злость в ее лице сменилась страхом.

– Я… я только хотела…

– Мне плевать, чего ты хотела, – рявкнул Мунтадир. – Как смеешь ты так говорить о своем принце? Проси прощения.

Али взял брата за руку.

– Все в порядке, Диру. Это мне не стоило…

Мунтадир не дал ему договорить и поднял руку.

– Проси прощения, Хансада, – повторил он. – Сейчас же.

Та поспешно сложила ладони и опустила глаза.

– Простите меня, принц Ализейд. Я не хотела оскорблять вас.

– То-то же. – Мунтадир бросил на музыкантов взгляд, так напоминавший отца, что у Али мурашки побежали по коже. – И на что вы уставились? Играйте!

Али сглотнул. Ему было стыдно смотреть в лицо присутствующим.

– Я лучше пойду.

– Да, пожалуй.

Али начал вставать с кресла, но брат перехватил его руку.

– И никогда не спорь со мной в присутствии этих джиннов, – предупредил он по-гезирийски. – Особенно если это ты ведешь себя по-скотски.

Он отпустил его.

– Хорошо, – пробормотал Али.

Нитка бус Мунтадира все еще была наброшена Рупе на шею неким экстравагантным поводком. Девушка улыбалась, а ее глаза – нет.

Али встал и стянул с большого пальца крупное серебряное кольцо. Встретившись с шафиткой взглядом, он бросил кольцо на стол.

– Мои извинения.

Он спустился по темной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки разом, и выскочил на улицу, продолжая переваривать реакцию брата. Мунтадиру не понравилось поведение Али, это было очевидно, но он все равно встал на его защиту и даже унизил собственную любовницу. И глазом не моргнул.

Просто мы Гезири. Мы такие. Едва выйдя из дома, Али услышал позади голос: