Шеннон Чакраборти - Латунный город [litres]

Но Дара ограничился этим, хотя от нее не укрылась вспышка сожаления в его глазах, когда он большим пальцем провел по ее губам.

– Я вернусь, Нари, – пообещал он. – Ты моя бану Нахида. И это мой город.

Он был непоколебим.

– Ничто не удержит меня от вас.

Али смотрел на литую бронзовую лодку, на борту которой уместилась бы дюжина солдат. Солнечные зайчики скакали по блестящей поверхности, отражая блики с расположенного далеко внизу озера. Петли, которыми лодка крепилась к стене, хрипло стонали, когда она покачивалась на ветру. Она висела там уже почти две тысячи лет.

Бронзовая лодка была одним из излюбленных методов казни у Совета Нахид.

Заключенные шафиты перед Али наверняка понимали, что обречены – скорее всего, все всё поняли уже во время ареста. Никто не молил о пощаде, когда солдаты загоняли узников на бронзовый борт. Они не были так наивны, чтобы ждать милости от чистокровных.

Они во всем сознались. Они не невинные овечки. Поверив слухам, они взяли в руки оружие и пошли в сектор Дэвов с намерением разгромить его.

«Докажи мне свою верность, Зейди», – услышал Али слова брата. Он наступил эмоциям на горло.

Молодой узник вдруг бросился бежать. Пока солдаты не успели перехватить его, он упал в ноги Али.

– Умоляю, господин! Я ни в чем не виноват, клянусь! Я продаю цветы на мидане! Вот и все!

Мужчина поднял на него глаза, сложив ладони в знак почтения.

Только это был никакой не мужчина. Али вздрогнул. Узник был совсем мальчишкой, младше даже его самого. Карие глаза юноши распухли от слез.

Заметив колебания Али, он продолжил молить его с отчаянием в голосе:

– Мой сосед хотел откупиться! Поэтому он назвал мое имя, но я клянусь, я ни в чем не виноват! У меня покупатели Дэвы… я никогда не хотел им зла! Заван э-Каош, он может за меня поручиться!

Абу Нувас рывком поставил мальчишку на ноги.

– Отойди от него, – прорычал он и толкнул рыдающего шафита в кучу к остальным.

Многие молились, почтительно склонив головы.

Потрясенный Али развернул в руках свиток истончившейся бумаги. Он уставился на слова, которые должен был зачитать. Слова, которые столько раз повторял на этой неделе.

Еще раз. В самый последний раз.

Он открыл рот.

– Вы признаны виновными и приговорены к смерти благочестивым и многомудрым Гасаном аль-Кахтани, правителем нашей земли и… защитником Веры, – титул оставил Али ядовитое послевкусие на языке. – Да будет вам даровано спасение Всевышним.

Королевский металлург вышел вперед и размял угольно-черные руки. Он выжидающе посмотрел на Али.

Али уставился на мальчишку. Но что, если он говорит правду?

– Принц Ализейд, – поторопил Абу Нувас. Языки огня извивались в пальцах металлурга.

Али как будто не слышал Абу Нуваса. У него перед глазами стоял Анас.

Это меня должны казнить. Али выронил свиток. Из присутствующих я имею к «Танзиму» самое непосредственное отношение.

– Каид, мы ждем.

Когда Али не ответил, Абу Нувас повернулся к металлургу.

– Начинай, – бросил он.

Тот кивнул и сделал шаг вперед. Его тлеющие черные руки раскалились до жарко-алого цвета железа на наковальне. Он взялся за край лодки.

Эффект был незамедлительным. Бронза засветилась, и босые шафиты начали вскрикивать. Многие прыгнули в озеро сразу же. Там их ждала более легкая смерть. Некоторые продержались на пару секунд дольше, но долго никто не раздумывал. Все всегда происходило быстро.

Только не в этот раз. Ровесник Али, мальчишка, просивший его о пощаде, замешкался, и, когда он попытался прыгнуть за борт, жидкий металл уже успел лизнуть ему ноги. Мальчишка оказался в западне. Испугавшись, он схватился за борт, надеясь перемахнуть через перила.

Это было ошибкой. Борт лодки плавился так же, как и палуба. Зачарованный металл вцепился ему в руки, и мальчишка закричал, пытаясь высвободиться.

– А-а-а-а! Нет, Боже, нет… только не это!

Он снова закричал. Его крик, как вой раненого, напуганного зверя, проник Али в самое сердце. Вот почему все сразу прыгали в воду и почему этот метод казни вселял такой ужас в сердца шафитов. Если ты не наберешься мужества, чтобы сигануть в беспощадную воду, ты будешь медленно жариться в расплавленной бронзе.

Али не выдержал. Никто не заслуживал такой смерти. Он стянул сапоги и обнажил зульфикар, оттолкнув металлурга с дороги.

– Ализейд! – крикнул Абу Нувас, но Али уже забирался на лодку.