Варвара Клюева - Палач и Удав [СИ]

Голос снова рассмеялся, на сей раз — одобрительно.

Ты мне нравишься. Впервые сталкиваюсь с индивидуумом, который огрызается на вселившуюся в него сущность вместо того, чтобы от ужаса напустить в штаны. Пожалуй, мы сумеем столковаться по-хорошему. А возвращаясь к твоему вопросу: за язык меня тянуло нежелание близкого знакомства с твоим коллегой. Не люблю, знаешь ли, запах палёного мяса. Но давай обсудим интересующие нас предметы где-нибудь в более уютном месте. Разве тебе не хочется пропустить стаканчик-другой по случаю добросовестно выполненной работы? Тогда — в таверну, мой друг!

Когда меняешь своё имя столько раз, что и не упомнить, вопрос о подлинном как-то утрачивает смысл. Это я и объяснил своему палачу после первой полпинты маризельского, предложив Матишу называть меня просто Удавом, а заодно перейти на «ты». Великий Дух знает, почему ему не понравились оба моих предложения. Да это и неважно, потому что в конце концов мне удалось его убедить, объяснив, что делить одно тело и обращаться друг к другу на «вы» глупо, а «Удав» при общении намного удобнее, чем «Удавленник», и больше отвечает моей сути. Тут пришлось объяснить, каким образом я обходился со своими предыдущими убийцами-соседями, и впечатлённый палач на какое-то время утратил охоту к диалогу. До второй полпинты.

Он вообще храбрый малый, мой Матиш, если слово «малый» уместно в отношении неохватного сорокалетнего детины ростом в сажень с четвертью. Должно быть, профессия наложила свой отпечаток на личность, поспособствовав философскому взгляду на вопросы жизни и смерти. Так или иначе, мне с ним повезло. Выяснив, что выбор перед ним небогатый — либо договориться со мной по-хорошему, либо провести остаток жизни в подвалах собственного сознания без зрения, слуха, осязания, обоняния и прочих ниточек, связывающих с действительностью, — Матиш легко принял единственно верное решение. Чем заслужил дополнительную толику моего уважения, поскольку подавляющему большинству моих прошлых убийц не доставало ума сообразить, что одолеть меня (с моим-то опытом!) у них нет ни единого шанса.

Посему я счёл правильным подсластить пилюлю, пообещав обеспечить ему дворянство и праздную жизнь в собственном поместье — до тех пор, пока приобретённая благодаря излишествам подагра не замучает его до такой степени, что он возмечтает об освобождении. Только тогда — не раньше — я выберу себе очередного подходящего убийцу, который отправит бывшего палача на встречу с Великим Духом, а мне предоставит новое земное обиталище.

Оценив перспективу, в очередной раз впечатлённый Матиш предложил мне перейти к делу, а именно — объяснить принципы нашего мирного сосуществования и рассказать о наших ближайших планах. Научив его передавать мне управление телом и открыв преимущества положения безответственного наблюдателя, я сообщил палачу, что в ближайшее время мы будем заняты разоблачением подлеца, отправившего меня на эшафот. И — заодно — спасением короля. Может быть, и не стоило бы тратить усилия на человека, с легкостью поверившего в виновность родного брата, но, при всех недостатках Вельсгрима, король из него получится неплохой, всяко лучше, чем из подлого интригана и убийцы. Кроме того, разоблачение мерзавца, нацелившегося на корону, — лучшая возможность заработать дворянство и поместье, где нам предстоит коротать дни в праздности и довольстве. Матиш согласился и выразил желание ознакомиться с условиями задачи. Я охотно пошёл ему навстречу.

Коронацию назначили на десятый день после похорон Тальбора четвёртого, отца Вельсгрима и Вальдграма. Я, тогда ещё — герцог Вальдграм, рассудил, что глупо тратить шесть дней на дорогу до герцогского замка и обратно, и остался в столице. Вместе с супругой, пребывание с которой под одной крышей неизменно действует на меня, как дешёвое вино. Поначалу (если не обращать внимания на вкус) всё славно, а чуть переберёшь — тошно до одури. Поэтому я нашёл себе множество неотложных дел вне дома и так «заработался», что забыл заблаговременно приобрести брату и его супруге подарки ко дню коронации.

Буквально за два часа до выезда во дворец ко мне в особняк явился спешно вызванный ювелир, у которого я выбрал набор гребней и заколок для королевы и табакерку для короля. Признаюсь, выбор табакерки для человека, который не нюхает табак, не самая удачная шутка, но мне не хватило времени, чтобы придумать что-нибудь получше, а отступить от старой доброй традиции и не подразнить Вельса было выше моих сил. К тому же, подари я ему что-нибудь уместное, он бы наверняка не на шутку перепугался, так что этот подарок был, если хотите, проявлением братской заботы.