Дмитрий Колосовцев - Белый Карлик

Не вышел ростом? Ну, при моих-то метр семьдесят страшно представить какого Дядю Стёпу они искали по району, а самое главное.почему ещё не поймали. Лампа потухла, щелкнул выключатель на стене. Мне удалось разлепить глаза и сквозь слёзы благодарности разглядеть своих "спасителей".

- Ярцев Роман Валерьевич? - тот крупный, что изнасиловал стол, спросил издевательским, душещипательным тоном.

- Он самый, - пришлось откашляться. Хотел вытереть ссадину на подбородке, но снова звякнула цепь наручников.

- Что же вы, миленький, так далеко от дома гуляете, да еще так поздно?

- На работе задержался, - недовольно буркнул я себе под нос. Лучше не вспоминать, что я делал в Филевском парке в два часа ночи. - На метро опоздал и решил пешком дойти.

- Ага! - уровень издевки в голосе полицейского достиг апогея. - И решили, значит, срезать? Пойти, так сказать, в другую сторону от дома?

Я усмехнулся, но тут же как-то погрустнел. Точно! У этих гавриков всё содержимое моих карманов, в том числе и паспорт с пропиской. Меня ещё в "бобике" прощупали, даже любимый перстень сняли. Лежит сейчас, небось, в пакете для вещдоков на столе, смотрит на меня грустно и проклинает. Ну я же не виноват, что их было трое. С такой оравой сразу и не справиться.

- Да нет. В темноте заблудился, не на ту улицу свернул, - устало ответил на издёвку, уже начиная ненавидеть все эти вопросы. Глаза, привыкшие к полумраку комнаты дознания, разглядели с другого края стола второго полицейского, высокого и худощавого, из-под фуражки отчетливо топырились уши. Он что-то крутил в руках, маленькое и блестящее. Внутри меня всё обомлело. Моё кольцо! Вот тебе и пакет с вещьдоками! Прямо у меня на глазах разбойник сунул семейный перстень в карман. Он смотрел на меня сурово и не моргнул глазом. Прямо как, мать его, закон! Действительно все мои вещи оказались разбросаны по столу как попало, сбоку приютилось и пальто, хорошо, что не оставили у двери в качестве коврика для ног. Толстяк теребил в руках паспорт, смотрел на меня с холодом.

- Слышь, Еремеев, ростом он до нашего маньяка не дорос, а вот "висяк" на Полосухина, ну помнишь тот труп в запертой квартире, вполне его тщедушная душонка выдержит. Как думаешь?

Холод в глазах перерос в подозрение. Сержант явно хотел стать капитаном. Хотя звездочек ему за меня не дадут, а вот если завтра не попаду на работу, Юрыч сначала поднимет на уши весь город, а потом поднимет на вилы этого пухляка. Я бы посмотрел, как он смешно болтал бы в воздухе толстыми ручками и ножками, но задерживаться в КПЗ мне явно сегодня не с руки.

- Товарищ капитан, нельзя на меня висяк, - я решил, что грубить им будет самой плохой идеей. Глупо улыбнулся: скошу под дурачка, авось прокатит, но тут самое главное вернуть перстень, мне без него никак.

- Это почему?

Наигранно удивился толстяк, скосился на напарника. Дать бы ему в опухшую харю. Закон он представляет, мать его... Снова недобро звякнула цепь наручников, я осунулся.

- Завтра на работу не попаду вовремя, будет из меня висяк.

- Что, начальник у тебя злой? - пухлый оскалил ряд неровных зубов, размеренно бил моим паспортом по краю стола.

- Аки пёс! - подхватил я с надеждой, но тут же напрягся. Пространство сзади меня зашевелилось, повеяло знакомым холодком. Это не предвещало ничего хорошего.

- И как же на работу пойдете в таком виде, Роман Валерьевич? Весь в ранах, ссадинах,- полицейские снова переглянулись, но Еремеев, так по-братски свистнувший мой перстень, в эту игру играл с неохотой. Да и зачем напрягаться, когда карманы уже набиты. Он лениво теребил в руках дорогую игрушку. Хотя толстяку навряд ли досталось что-то ценное, в кошельке кроме банковских карточек уже не имелось наличных. Те деньги, что были у меня, когда приняли патрульные, так и остались в их машине.

- Мазь у меня есть дома волшебная... - почувствовав озноб, я невольно обернулся. Вслед за мной в белую стену с интересом уперлись и новые знакомые. Они не увидели ничего подозрительного, но меня поджимало время. Твердь пространства стремительно разрушалась. Не успев разделаться со мной в парке, инферналы шли по следу проступившей крови.

- Мазь говоришь? - толстый усмехнулся, наконец, слез со стола, небрежно кинул мой паспорт в кучу личных вещей. - Ну а теперь без шуток. С кем дрались, Роман Валерьевич? Патрульные доложили, что кроме вас никого больше не видели.

- С кем дрался? - я нервно сглотнул. Нет, вопрос не застал врасплох, чувство самосохранения подталкивало снова обернуться, но шевеление за спиной переросло в возню. Кто-то усердно карябал когтями с другой стороны, открывая портал в комнату дознания. Как жаль, что никто из доблестных полицейских этого не слышал и даже не ощущал ледяного вихря, что начинал обжигать кожу и закладывать уши.