Михаил Казьмин - Дочь лесника

Кстати, внешний вид мерасков меня несколько озадачил. Я все же привык к тому, что в нашей истории кочевники - это раскосые монголоиды или тюрки, в крайнем случае какие-нибудь цыгане, но всегда представители народов, сильно отличающихся по внешности от белых людей. Здесь же они отличались больше сложением, чем чертами лица, а более темный цвет кожи имел причиной, как я подозревал, всего лишь хроническую немытость. А так... Короткие ноги, небольшой рост - вот почти и все. Ну да, лица чуть пошире, волосы почти у всех черные, у двоих седые, эти наверняка тоже жгучими брюнетами были когда-то. Еще одна интересная деталь - очень сложно определить на глаз возраст мерасков. Хотя, кто из них постарше, а кто помоложе, можно было догадаться по густоте и длине бород. А вот на головах они волосы очень коротко стригли. Ну да черт с ними. Они пришли сюда врагами людей, которые отнеслись ко мне по-доброму, так что свое получили вполне справедливо, а уж что у них там с генотипом и фенотипом, дело вообще сто сорок седьмое.

- Нет, Феотр, - тихо возразил Корнат. - Понимаешь, мераски не похищают наших девушек в рабство.

- Почему? - насколько я себе это представлял, как раз похищение девушек для продажи в гаремы должно быть одним из излюбленных занятий кочевников.

- Гвенд гласит, что если женщина отомстила насильнику, ее нельзя считать обесчещенной. Поэтому когда наши девушки попадали в рабство, они рано или поздно всегда убивали своих хозяев.

- Но зачем тогда они пытались похитить Лоари? - не понял я.

- Есть у них обычай..., - Корнат говорил тихо, явно чтобы не слышала Лорка. - Они верят, что если сжечь заживо девственницу, это привлечет к ним удачу.

Черт, вот же ублюдки! Я не сдержался и выругался. По-русски, естественно, но Корнат меня примерно понял.

- Они и своих девок жгут за милую душу, - продолжил он, - но... Девственницу из народа врагов надо сжечь, чтобы сопутствовала удача на войне.

- С этими же врагами? - спросил я, хотя и так было понятно. Корнат только кивнул.

- Форт не так далеко, - добавил он чуть позже. - Там эскадрон конных егерей и телеграф. Уже до темноты егеря ротмистра Фоахта будут в лесу, а завтра сюда придет весь полк. Если имперцы узнают, что кого-то из девушек все-таки похитили, вслед пустятся сразу, а по лесу они могут идти куда быстрее мерасков. Да и корабли вылетят тогда уже вечером, им-то что днем летать, что ночью - все равно.

- Как это - корабли вылетят?

- Воздушные корабли, мы их просто кораблями зовем.

Так, дирижабли, стало быть. И еще телеграф. Но телеграф, ладно, у нас он не помню когда появился, но очень давно. Хотя это сейчас мы телеграфом только старинную электрическую проводную связь зовем, в доэлектрические времена телеграфом и гелиограф обзывали частенько, и семафорную связь. А вот дирижабли - это куда интереснее. Все-таки, если я ничего не путал, у нас они где-то уже к концу девятнадцатого века вовсю летать начали, а уж чтобы в военных целях, так и еще позже, чуть ли не в Первую мировую только. Да, кто-то им тут прогресс подпихивает, и очень неплохо подпихивает. Этак тут, глядишь, еще и конкуренция между попаданцами имеется, нам с Николаем в таком случае тяжко придется...

Конные егеря, как и говорил Корнат, появились быстро. На хутор Фиарн вернулся в компании офицера, представившегося лейтенантом Киннесом, и четверых солдат. Лейтенант о чем-то поговорил с Корнатом наедине, затем Лорка пригласила на встречу с представителем Империи нас всех. Попаданцев, то есть, потому что с семьей Триамов лейтенант был, судя по всему, давно знаком.

- Господин Мель-ни-ков, - фамилию мою лейтенант Киннес произнес хоть и с трудом, но правильно, - Империя благодарна вам за спасение ее подданной!

Пришлось произнести несколько дежурных слов насчет того, что на моем месте так поступил бы любой. Не очень комфортно чувствовал я себя в шкуре героя, если честно. Ну, сделал и сделал, чего теперь огород городить?

- Госпожа Де-ми-до-ва, - и снова непривычную фамилию лейтенант назвал без ошибки, - господа, я рад нашему знакомству и надеюсь продолжить его при более благоприятных обстоятельствах. А сейчас прошу меня простить - служба! - господин лейтенант лихо подбросил ладонь к козырьку и на секунду придержал возле него сложенные щепотью пальцы.

Хм, у них, значит, этот жест возник, как и у нас, обозначая готовность снять головной убор, а не как у англосаксов. Я помню, долго смеялся, когда узнал их версию происхождения воинского приветствия. Если верить ей, сэр Фрэнсис Дрейк велел своим матросам и офицерам прикрывать глаза правой рукой, когда его корабль изволила посетить королева Елизета Первая. А когда та поинтересовалась, чего это все вдруг закрывают глаза руками, Дрейк продемонстрировал шедевр верноподданнического прогиба: 'Они ослеплены красотой вашего величества!'. Впрочем, тут англосаксы, похоже, не лгут. У них до сих пор считается нормальным прикладывать руку к пустой голове, видимо, так со времен Дрейка от ослепительных красот начальства и спасаются...