Мила Нокс - Наместник ночи [litres]

Но вот на порог ступила туфля, попав в полосу закатного света, взгляд Франциска скользнул по колодке, в которую была втиснута пухлая нога, вскарабкался по замшелым складкам рюшчатого подола, изучил расплывшиеся бока, распиравшие платье, попытался отыскать над воротом шею, но не обнаружил ни единого намека на оную. Прямо из покатых плеч вырастало рыхлое красное лицо – и, едва бросив на него взгляд, Франц понял: если ему вдруг придется целовать тетушку Мюриель, он сделает это только под дулом ружья. Он смотрел ей прямо в глаза и вдруг сообразил, что делать это так нарочито и дерзко не стоило, но было уже поздно.

Маленькие глазки тетушки, спрятанные в дряблых щеках, неожиданно блеснули и впились во Франца в ответ. Осмотрев мальчишку с головы до ног и задержав взгляд на его коленках («Черт, надо было получше стряхнуть пыль»), тетушка сощурилась и по-змеиному раздула ноздри.

– Делайла! – каркнула Мюриель.

По левую сторону от близнецов проплыло белое пятно – Делайла Фармер. Трудно было поверить, что эти две женщины приходились друг другу родственницами! Сухопарый богомол и жирная гусеница.

Делайла выплыла навстречу хозяйке дома – с неестественно прямой спиной, чинная, как и всегда. Франц успел заметить, что ее губы сжаты чуть сильней обычного. Тяжело спустившись со ступеней, тетушка Мюриель вразвалку подошла к гостье, и миссис Фармер была вынуждена наклониться, чтобы клюнуть дряблую щеку родственницы, изобразив подобие радости.

Франц и Филипп стояли словно вкопанные, старший и вовсе застыл ни жив ни мертв, отчетливо понимая, что от юрких глазок тетушки Мюриель не укрылся его ужас, – и это ей явно не понравилось.

Хозяйка дома принялась осматривать племянников еще более пристально, будто открывшиеся вблизи детали могли сказать ей куда больше, нежели пыль на коленках. Взгляд тетушки вдруг застыл на уровне третьей пуговицы рубашки Франца, и, чуть склонив голову, мальчик понял, что же ее так заинтересовало.

Ключ.

Франц поскорее спрятал его за ворот. Но было уже поздно, и мальчик подумал, что теперь в голове тетушки наверняка поселилась та же мысль, что и в материнской: «Он странный».

– Так-так-так, – сказала Мюриель.

Это могло означать очень многое, но Франц отдал бы правую руку на отсечение, что явно не желание взять его на конную прогулку.

Мюриель скривила губы и звучно шмыгнула носом.

– Смог.

– Извини, что? – переспросила Делайла.

– Я говорю: смог! – гаркнула тетушка, поворачиваясь к миссис Фармер и глядя на нее так, будто ее до глубины души возмутило это непонимание. – Большой Смог не прекращает дымить, я верно понимаю? Посмотри на него…

Тетушка кивнула на Франца и покривилась. Мальчик сжал кулаки, ощущая, как на ладонях выступает пот. Властный тон смутил его, а то, как Мюриель глядела на племянника – будто оценивала на рынке корову, выискивая проплешины на шкуре, – заставило поежиться. Бойкий и в то же время мечтательный, Франц всегда производил много шума, но, встречаясь с такими напористыми и холодными людьми, которые вдобавок обладали некой властью, впадал в ступор. А тетушка была именно такого сорта. Ей удавалось смотреть свысока даже на Делайлу, несмотря на то что Мюриель была ниже ее на целую голову.

– Сколько тебе лет, мальчишка?

«У меня вообще-то имя есть!» – подумал Франц, но вслух не смог выдавить ни слова.

– Тринадцать, – ответила мать.

– Я спрашивала тебя. – Тетка даже не повернулась к Делайле.

Франц почувствовал, как по позвоночнику заструился предательский холодок. Тон тетушки явно подразумевал: переступая порог моего дома, вы принимаете мои условия. Я не приглашала вас переехать, а позволила , и, не дай бог, вы об этом забудете!

– Это все из-за дыма, мальчишка наверняка болен из-за этого дыма. Ты говорила, у него нелады со здоровьем? Даже не отдали его в гимназию? Это все дым! Хорошо, что вы наконец-то решили убраться из этого мерзкого городишки, – фыркнула Мюриель. – Давно пора!

В горле тетушки недовольно заклокотало, она откашлялась и гаркнула:

– Ужасное место! Хуже не придумать! Только ослы могут поселиться в этом вашем Лондоне! Вы как хотите, я туда ни ногой. С моей подагрой и ревматизмом не хватало еще подцепить какую-нибудь легочную дрянь! В Ист-Энде легкие можно сразу выплюнуть, подышали бы вы этим смогом еще пару лет и выплюнули бы, попомните мои слова.

«Как будто мы могли выбирать…» – мелькнуло в голове у Франца.

Делайла поджала губы, но промолчала.