Мила Нокс - Наместник ночи [litres]

Франц вспомнил, какой странный взгляд был у Фила, когда он поил его водой. Будто он действительно ничего не понимал…

– Но кинжал… Это ведь ты его! Ты, Калике, его убил!

– Нет. – Калике снова тяжело вздохнул. – Нет, Франциск. Нельзя убить то, что уже мертво. Кинжал лишь уничтожил его телесную оболочку, в которой он пребывал несколько лет, а затем высвободил истинную сущность – того, кто не имеет ни лица, ни имени.

Я лишь помог Филиппу.

И выполнил свой долг.

Перед тобой.

Перед ним.

И Полуночью.

– Нет! Он был жив! – вскричал Франциск. – Он…

Мальчик посмотрел на соседнюю подушку. Еще день назад на ней лежал Филипп.

Глаза Каликса были холодны и грустны, словно первый зимний снегопад, укрывающий землю белым саваном. Он вздохнул и тихо продолжил:

– Люди видят то, что хотят видеть. Иногда они не способны увидеть пустоту… И тогда заставляют себя разглядеть то, чего на самом деле не существует.

На глазах Франциска выступили слезы, он до боли закусил губу.

На ум пришли шепотки и косые взгляды людей.

«Ты и впрямь чокнутый», – донесся голос Лу.

– Я не чокнутый, – твердо сказал Франц. – Не сумасшедший. Нет.

– Мертвые не уходят бесследно. – Калике вновь посмотрел в окно. – Отчасти ты был прав… Дух брата пребывал с тобой все эти годы, оберегал и готовил для той самой ночи…

Франц сглотнул горечь.

– Так его… – глухо проговорил он. – Его видел…

– Только ты, – так же меланхолично произнес Калике.

Франциск подумал о своей матери.

Делайла не видела Филиппа.

Вот почему она никогда не замечала младшего брата. Она не просто делала вид, что его не существует: Фила для нее действительно не существовало!

Тогда, когда Франциск метался в горячке после возвращения из работного дома, тогда…

Филиппа уже не было?

– Он же болел, – пробормотал Франциск. – Лежал постоянно в кровати. Ему приносили лекарства.

Калике обратил к нему полные печали глаза.

– Их приносили тебе.

– Что?

– Франциск, – покачал головой монстр, – глаза людей – самая ненадежная вещь в мире. Потому я и говорил. Учись видеть сердцем.

Ветер приложил большую когтистую руку к груди.

Франц громко сглотнул. Сердце содрогалось от боли.

Как и все эти годы.

Потому что, вероятно, оно все знало.

Мальчик раскрыл кулак и посмотрел на ржавый маленький ключ, который нашел накануне в постели. Поднял неуверенный взгляд на Каликса.

Неужели это правда?

Северный Ветер смотрел ему в глаза. Две луны сияли в полумраке, а рога и украшенная бубенцами борода мерцали и переливались в призрачных лучах, струящихся сквозь кружево занавесей. Каликса словно накрыла призрачная сеть. Был он тут на самом деле или только чудился?

Франц тряхнул головой, силясь проснуться, но не смог.

– Но почему… Почему Филипп молчал о том, что он…

Калике покачал головой:

– Разве о таком говорят? Разве ты бы поверил? К тому же он заключил договор с Кризалисом, а такие договоры сковывают язык…

– Он не хотел, чтобы я отправлялся в Полночь!

– Потому что понял, какие ужасы тебе предстоят. Но иного выхода не было. Кризалис все равно позвал вас обоих.

– Мудрец… Он обо всем знал? Ведь так?!

– Знал, – терпеливо кивнул Калике. – Но Смерть – единственный правитель Полуночи. Мертвый Принц лишь наместник. И только Смерти ведома Истина, которой нельзя делиться ни с кем. Для вас, смертных, многое непонятно из того, что творится в умах подобных существ… Порой это непонятно даже мне, – вздохнул Калике.

– Но ты, Калике! – в отчаянии воскликнул Франц, все еще отказываясь верить в ужасную правду. – Ты ведь мог мне рассказать? Почему молчал?

– Франциск, я ведь уже сказал: я и Филипп заключили договор с Кризалисом. Такие договоры сковывают язык, нарушать их может быть очень опасно… Ты это понял и сам.

– Филипп… – Франц всхлипнул и обхватил себя руками. – Фил…

Калике вздрогнул и вдруг посуровел.

– Франциск, послушай меня. Теперь никогда – я прошу тебя, слышишь? – никогда не произноси имя брата вслух! Любое воспоминание о нем должно быть стерто. Все позабудут о Филиппе Фармере. Его нет. И никогда не будет. А тот, кто был когда-то Филиппом, теперь нечеловек. Отныне и до последней звезды он – Мертвый Принц. Сердце самой Полуночи.

Так сказал Калике, строго сдвинув брови, и словно приковал Франца взглядом к кровати. Из глаз мальчика на одеяло закапали слезы, он уставился на свои коленки, покачал головой.