Виктор Кораблев - Детство кончилось [СИ]

Девушка оказалась страшной чистюлей и пыталась привить это Редрику. Она нашла самую жесткую щетку и так драила ею спину парня, что тот, в кои-то веки, порадовался потере чувствительности. Как-то лежа в постели Далила пожаловалась:

– Редрик, меня волнуют твои пятки.

– Неужели девушек, как и парней заводят красивые ноги?

– Да в том то и дело, мало того, что ты не стрижешь ногти вовремя, у тебя там наросты больше чем на наглой харе Гизмо.

– Да прости ты его уже. Мы сами виноваты.

– Не меняй тему, об твои ноги можно порезаться.

– Просто много бегал босиком. Ладно, наберу пемзы на берегу.

На следующий день, перед сном, парень попытался разобраться с этой проблемой. Но куда-там. Пемза крошилась, а результатов не было. Только девушка жаловалась на каменное крошево в кровати. Парень вытряс простынь. И они легли спать.

Утром Редрик проснулся от неприятного покалывания, видимо крошева было больше, чем он думал. Его девушка из-за этого неделю ходила надувшись. Далила принесла напильник – это дало результаты, правда, мозоли от огненного языка Смоки не брало даже железо.

Но девушка не сдавалась и всегда брала его с собой, когда ребята ездили на пляж. Правда, вырываться в их секретное местечко, ребята могли только вечером. Она заставляла Редрика подолгу отмокать в соленой воде, а потом тереть руки напильником, но страдал только инструмент.

Они часто после этого задерживались, чтобы проводить закат. Редрика даже несколько раз вырубило, когда он по неосторожности не встал с лежака. Но Далила не приближалась к ним вообще, начиная с времени, когда солнце только начинало краснеть. По ее словам, Редрик был такой тушей, что даже используя корягу, как рычаг, у нее уходила прорва времени, чтобы скатить его с матраса.

Пляж превратился в островок спокойствия. Поток едущих в столицу не ослабевал, и это явно бесило Гизмо. И, судя по тому, что Редрик больше не мог и вовсе отыскать растворитель, гремлин боролся с раздражением, как умел. Они даже как-то сильно разругались из-за этого, так как взбешенный гремлин все отрицал. Тогда Редрик взял Далилу, и они остались на пляже на ночь.

Это оказалось плохой затеей. Парень еле уговорил Далилу, попробовать заснуть на лежаке Симона, а сам, похоже, случайно раскрылся ночью. Шею до подбородка, руки до предплечий и верх живота покрыли мелкие прыщики и чесоточное раздражение. Далила предположила, что Реда покусала “ночная братия кровопийц” на пару с мошкарой. Больше они на пляже не ночевали.

Но они продолжили убегать туда от бытовых забот. Редрик видел, что это нужно Далиле. Она стала очень раздражительной из-за того, что Редрик постоянно был занят, да и она сама тоже. Ребята не могли уделить друг другу достаточно времени. Но соленый воздух и тишина, прерываемая лишь биением волн о скалу, будто возвращала девушке душевный покой.

Появилось множество фруктов. Они были плохой закуской под любимое бренди Редрика, и его часто рубило. Девушке опять приходилось его сталкивать с лежака. Но Далиле очень нравились фрукты, и каждый пикник молодых влюбленный не обходился без играющих зайчиков от ножа в руках девушки, что с легким похрустыванием, счищала кожуру с яблок, кожицу с груш… кожу с Редрика.

– Далила? – сильная резь в груди, заставила парня вскочить, несмотря на ночные чары лежака Андерса.

Редрик увидел коня и, по его позе, понял – тот его лягнул и сбросил с матраса. Рубашка была распорота, а лоскут кожи, черный от “щупальца” блокады, свободно болтался. Прямо над сердцем горели разрезы – точно по периметру черного поля, уходящие вверх на несколько дюймов.

– Редрик… – девушка сидела в слезах, нож в ее ладони и сами руки покрывала его кровь.

– Что на тебя нашло? Ты что хотела меня освежевать, сумасшедшая баба?

– Редрик, я боюсь.

– Да это – я тебя боюсь! – кровотечение было не сильное, но парень судорожно зажимал рану простыней.

– Я не тебя боюсь, Редрик. Прости. Прости. Я обезумела, – она отбросила нож, который подобрал и съел заинтересованно наблюдающий за сценой Смоки.

Девушка бросилась ему в ноги и плакала. Редрик, прости. Я боюсь Путников. Они – настоящие безумцы, – быстро затараторила девушка. – Когда я вернулась в приют с Билли и Элли – их забрали. Потом пришли за мной. Они фанатики, Редрик. Им плевать на все, лишь бы разузнать что-то о Страннике. Я поняла, что они хотят со мной сделать. Я рассказала и про книжки с романтикой, и про эльфа с откусанным ухом. Но я не говорила – откуда я это узнала. Они поняли, что я скрываю что-то и начали бить меня. Пытать. Они перевернули половину книжных лавок столицы и поняли, что это правда. Странник действительно часто туда захаживает. Потом они нашли эльфа, того полковника. Они вломились ему в дом, и нашли книжку со следом укуса Странника. Им были нужны еще сведения. Они отрезали мне пальци и прижигали обрубки, Редрик. Но я ничего больше не знала. Тогда, место где меня держали накрыло ополчение, во главе с тем эльфом. Меня спасли. Но я не знала куда идти, и поправившись пришла к тебе. Редрик, прости что не рассказала. Но я боялась даже думать об этом. Они – чудовища, они используют детей. Они – всегда находят и забирают детей. А потом я… я… – Далила заплакала навзрыд, Редрик больше не мог разобрать ее слов.