Виктор Кораблев - Детство кончилось [СИ]

– Ух епт, – сипло выдохнул он.

– Дымок – что надо, – ехидно сказал гремлин.

– Гизмо, ты – жаба копченая. Ты в своем уме?

– Что такое? – захлопал ушами гремлин.

– Да ты табак пресанул так, что там его втрое больше чем надо. И это, мать его – Смоки филд. Ядреней него только то, что курил это древний эльф, и орочье дерьмо, которое они называют благовониями.

– Не нравится – отдай. Мне с братаном нормально заходит, – недовольно пропищал Гизмо. Конь весело заржал.

– Смоки, – сказал Ред.

– Что? – переспросил Лоуренс.

– Хочешь, я буду звать тебя “Смоки”? – перейдя на ломаный гномий, спросил коня Редрик. Тот радостно заржал и кивнул.

– Я слышу, что у тебя есть успехи, – похвалил сына лавочник. – Но, курить тебе еще рановато, и лучше не брать курево у гремлинов.

– Хорошо, пап.

– Ладно, теперь наказание.

– Ну-у-у, – протянул Редрик.

– Я, в тот раз, еле восстановил записи в журнале. Ты так и не сказал, кто их почеркал.

– Блокада, же, – огорченно ответил Редрик.

– Блокада, блокадой. А надо перестраховаться от всяких сильно грамотных, – наставительно махал самокруткой лавочник. – Я, когда служил на юге, у меня было прозвище – “Черный канцеляр”.

– И что это значит? Ты служил в армии? – удивился Ред.

– Было дело. Так вот, значит это – что в моей когорте всегда и всего было больше, чем в остальных.

– Но это же преступление, – возразил Ред.

– Преступники сидят в администрации кайзера Ауринка и обдирают нас. Мы просто берем свое.

– Но…

– Не “но”, а снова сядешь учиться. Передам тебе по наследству и навыки, и прозвище. Последнее, конечно, только если забреют в легионеры.

И началась череда тяжелых дней. Подъем до зари и постижение темных тайн отмывания денег. Работа в лавке, благо девушки вернулись и снова помогали с уборкой и готовкой. Вечером – изучение гномьего. В промежутках – разные поручения.

Но теперь у Редрика был Смоки, поездки на котором ускоряли их выполнение. Заодно общение и верховые прогулки в редкие моменты праздности, приносили парню отличную разрядку. Еще Ред читал, так много, как только мог себе позволить.

Язык гномов оказался очень систематизированным. Он мог показаться простым, слов там было раз в десять меньше, чем в имперском. Но зато каждое имело по десять значений. Расстановка ударений и контекст – вот что было важно.

Валенсия прокомментировала этот факт тем, что людям все время, всего мало. Даже языки людей не используются в полной мере, и замусорены всяким непотребством, а учитывая то, что кроме имперского у каждой народности был свой... Не говоря уже об образе жизни, внутренней политике, культуре и прочем...

Маленькая женщина была гордой дочерью гордого народа. Она говорила, что каждый гном рождается не просто так. Для него всегда есть время, место и занятие. И рождается он таким, каким должен быть, чтоб соответствовать этим обстоятельствам.

У гномов даже были демографические прорицатели, что толковали будущее по рождаемости. Редрик не особо вникал в перипетии гномьего быта, а вот гномья письменность ему понравилась. Он и до этого писал, практически копируя книжный шрифт, а гномье руническое письмо – сплошь состояло из квадратов и треугольников.

Редрик как-то проверил знает ли Смоки буквы. Но тот с упреком посмотрел на парня, мол зачем коню такая нега, как грамота. Каменистое поле и добрый табак – вот его нега.

Осень в волосном кампусе прошла, сопровождаемая перебранками имперских агрономов с селянами из окружающих Южный деревень, тяжбами о разделе земли под жатву, спорами о ценах на сидр и ударами топоров городских рабочих. Они распилили все остовы деревьев и восстановили лесополосу.

Обычно, эта пора приносила раздражение отцу Редрика, ведь подводились финансовые сводки по всей империи Сквизэр. И на их основе вносились правки в законы. Но на этот раз, из-за недостатка рабочей силы на торговых путях – была внесена поправка.

Резидентам империи стало позволено работать в волосных кампусах. Но так-как они не вносились в перепись, их имена не требовалось указывать в накладных, только их количество. Требовалось лишь наличие гражданства у бригадира, либо начальника смены.

Таким образом, администрация кайзера уменьшила зарплаты работникам, так-как резиденты были готовы вкалывать за копейки. Но Редрик всегда был единственным работником. Лоуренс просто вписал в рабочую ведомость заветную четверку “мнимых” душ и самого Редрика у них во главе.