Виктор Кораблев - Детство кончилось [СИ]

– Ты на кого цокаешь, копытное? Да я тебя сейчас. Та-а-а! Ша-а-а! – продолжал угрожающе шипеть гремлин, размахивая когтями.

Из ноздрей коня повалил черный дым. Он пару раз зло фыркнул, а затем плюнул в обидчика. Сгустком синего пламени. Морду гремлина покрыла горящая жидкость. Но тот только небрежно смахнул ее. Та не причинила его чешуе ни малейшего вреда.

– Ах ты так, – Гизмо стал набирать воздух в легкие. Закончив, он выдул целую струю оранжевого огня в морду животного. Но конь, лишь стряхнув искры с гривы, весело заржал.

– Гизмо, мать твою! – заорал Лоуренс, гася очаги возгорания старой попоной.

– Что? Он первый начал.

Валенсия аккуратно взяла голову животного. Осмотрела, а затем ласково погладила, произнеся фразу на неизвестном Реду языке. Произношение было клокочущим, но ритмичным. Конь моргнул и помотал головой.

– Он вас понял? Что вы ему сказали, госпожа Валенсия? – вырвалось у Реда, он был в восторге от происходящего. И хотел быстрее во всем разобраться.

– Просто поинтересовалась у конька его самочувствием, милый мальчик.

– Но что за язык? Он вас понял? Это язык животных? – строчил вопросами перевозбужденный Редрик.

– Нет-нет, ничего такого. Просто, коник понимает мой родной язык.

– Гизмо! – бросился парень к дующемуся гремлину. – Отсыпь гальки, будь добр.

– Не буду я с ним добр, эта скотина плюнула в меня.

– Но он походу – существо земли и огня, как и ты.

Гизмо постоянно повторял эту фразу, гордясь своим происхождением. Ред попытался надавить на гордыню маленького поджигателя.

– Не брат он мне, бастурма недокопченая.

– Гизмо, дай ты уже коню, или кем бы оно ни было, свои дурацкие камни, – справившись с пожаром, гневно сказал Лоуренс.

– Ладно, только половину, – он высыпал Редрику в руки горсть разных камешков.

– Спасибо, – поблагодарил парень гремлина. – Госпожа Валенсия, как сказать “угощайся”?

Валенсия тепло посмотрела на мальчика, затем произнесла короткое, но звучное слово. Редрик сосредоточился, и повторил его, протягивая коню куски породы. Тот обнюхал их. Посмотрел на парня и слегка наклонил голову. Но затем, весело хрустя, начал есть прямо у Редрика с рук, помахивая хвостом.

– Госпожа Валенсия?

– Да?

– Научите меня своему языку?

– С радостью, милый мальчик.

Коня назвали Смоки. Правда, не сразу. Кличка появилась, когда Гизмо, в очередной раз, стрельнул у Лоуренса табаку. Отец Редрика не хотел отдавать тот, что шел на продажу, и отсыпал из кисета Симона.

Однажды вечером, Ред, после урока гномьего языка, заглянул в стойло. Он взял на себя ответственность по уходу за конем, а заодно проверял на нем свои успехи.

Там он увидел презабавную картину. Гремлин стоял, опершись о балку напротив коня и жаловался. Он рассказывал животному, как рабочие, прибывшие из города, не дают ему спать. Шумно пилят вырванные Странником деревья, шумно отдыхают и дальше по списку.

Вроде – обычная ситуация, но при этом, оба с удовольствием курили. Грубые, смотанные когтями гремлина, самокрутки уходили одна за другой, даже окурков не оставалось. Огнедышащие конь и лакей выкуривали их до предела, под конец просто слизывая пепел с губ.

– Лошадям же вреден дым, Гизмо, – подойдя сказал Редрик.

– Никакая это не лошадь. Лошади, как и все вы... – Гизмо сделал обобщающий жест. –… ну – все дети воды и ветра. Вы дышите воздухом что носится на поверхности, а внутри вас вода. Мы же – дети огня и земли. Мы дышим тем, что вырывается из недр, и внутри нас огонь, – договорив это Гизмо глотнул спиртовой растворитель. – Ты был прав в тот раз, он – мой стихийный собрат.

“Так вот куда он девается,” – подумал Ред, глядя на жестяную баклажку в руках гремлина. Парень обратил внимание на папиросницу гремлина:

– Угостишь?

– Двенадцать есть? – прищурился Гизмо. Гремлины – недолговечны. Живут они около полувека, и рано становятся взрослыми.

– Тринадцать, – уверенно сказал парень.

– Ну тогда держи, – он взял самокрутку и протянул коню. Тот аккуратно лизнул ее кончик, который тут же начал тлеть. Гремлин раскурил папиросу и передал парню.

Редрик сделал затяжку. Глаза парня полезли на лоб. Он громко закашлялся. Лошадки рабочих, которые итак были напуганы соседством с огнедышащим собратом, нервно заржали.

– Родя! А ну дай сюда, – пришедший на шум Лоуренс выхватил у парня курево и дал сыну подзатыльник.

Как не странно встряска помогла, Ред перестал кашлять. Лоуренс недовольно осмотрел самокрутку. Затянулся.