Сергей Осипов - Ночная охотница

– Поехали? – предложил таксист. – Вы сказали – во дворец …

– Мой мобильник, – сказала Настя. – Сначала дайте мне мой мобильник…

Таксист нашел на заднем сиденье телефон и протянул его девушке.

– Ой, – сказала Настя.

– Что? – развел руками таксист.

– Пальцы.

– Чьи пальцы?

– В-ваши.

– Мои пальцы? – таксист посмотрел на обе свои руки и сделал вывод: – Они на месте.

– Да. Но они…

– Не очень красивые?

– Они… странные. Они… – Настя не могла произнести это вслух, но пальцы у таксиста были ненормально длинные, кривые и мохнатые. Оставалось удивляться, почему Настя не заметила этого раньше… Или… Или почему раньше у водителя не было таких пальцев.

– Нормальные пальцы, – сказал таксист. И как только он это сказал, прямо на глазах его пальцы перестали быть мохнатыми. И стали не такими кривыми. Тут до Насти наконец дошло:

– Вы случайно… не… не оборотень? То есть я не знаю, как это правильно называется, но…

– Оборотень, – сказал таксист. – И совершенно не случайно. Родился таким. Вот, разве вы не заметили?.. – Он снял с лобового стекла карточку с лицензией и протянул Насте.

«Roman W. Stavizkie», – прочитала она.

– W – значит…

– Международное обозначение нашей расы. Сокращение от werewolf, хотя лично мне «оборотень» нравится больше. Мы ведь не волки, понимаете? Мы совсем другое…

– Да-да, – согласилась Настя, готовая сейчас согласиться на все, что угодно. – Понимаю. – Она взяла у Романа мобильник и забралась на заднее сиденье.

– Так вас напугали пальцы? – спросил тот, запуская двигатель. – Извиняюсь…

– И пальцы тоже, но сначала меня напугало ваше «гр-р».

– Гр-р? Какое «гр-р»? А-а! – таксист хлопнул себя по лбу. – Это я, наверное, задремал, пока вы любовались видами… И разговаривал во сне.

– Ну, это мало было похоже на разговор. Это было похоже именно на «гр-р»! – несколько натужно рассмеялась Настя.

– Таков уж Первоначальный язык, – пожал плечами Роман.

– Первоначальный язык?

– Язык, на котором разговаривает моя раса. Есть такая легенда, что сначала – я имею в виду, с самого начала – все расы говорили на одном языке, на Первоначальном языке. И все понимали друг друга. Потом расы возгордились, и захотели отличаться друг от друга, и стали выдумывать каждая свой язык, и перестали понимать друг друга. Только раса оборотней осталась верна Первоначальному языку… Но честно говоря, большой пользы от этого нет. Пришлось учить английский, немецкий, русский – это только из человеческих языков. Иначе таксисту в Лионее делать нечего…

– А что с пальцами? Сначала они у вас были нормальными, то есть похожими на человеческие, потом стали мохнатыми, а потом снова…

– Это просто. Мы можем контролировать свой облик, то есть мы выглядим так, как хотим в данный момент…

– То есть все эти рассказы про полнолуние…

– Так было раньше, в Средние века. Теперь все гораздо проще… Эволюция, слышали про такое? Короче говоря, я задремал, немножко утратил контроль над телом, и оно стало трансформироваться…

– То есть если бы вы проспали еще с полчаса…

– Максимум – у меня была бы очень волосатая спина. Но я не показываю спину пассажирам. Если только они не просят.

– Я бы не стала просить! – нервно рассмеялась Настя. – То есть я не имею ничего против вашей спины, но… А можно вас попросить кое о чем другом?

– Трансформироваться целиком? Это не совсем удобно, но…

– Нет, я про совсем другое. Скажите еще что-нибудь на Первоначальном языке.

– С удовольствием, – отозвался Роман и немедленно выдал что-то длинное, хрипло-рычащее и странным образом знакомое.

– Что это? – поинтересовалась Настя.

– Это из песни. «Меня не запрешь в клетке, я тебе не обезьяна на ветке». Не слышали? Довольно популярная песня, ее часто играют на местном радио. Да у меня где-то здесь есть на диске… – Роман стал рыться в своей сумке, попутно продолжая объяснения: – Называется «Звереныш», а группа – «Воющие на луну». Они уже давно все умерли, но… Это настоящая классика! Как я ее понимаю…

Роман ткнул кнопку своим вполне нормальным человеческим пальцем, и вслед за этим из динамиков вырвалось нечто похожее на звуки, издаваемые стаей голодных волков, которые пытаются забраться в коровник через очень узкую щель в стене. Где-то на заднем плане их вдохновляли яростные барабаны, а потом волки еще и запели на Первоначальном языке, с чувством и такими интонациями, как будто в подробностях сообщали коровам, что с ними будет, когда волки все же заберутся внутрь.