Алексей Вязовский - Властелин Огня

И вот что удивительно: при этом в голосе Густава звучала настоящая любовь и уважение к строгому отцу. Мне даже немного завидно стало, что у них с отцом такие хорошие отношения, и я себе пообещал обязательно познакомиться поближе со своим дядюшкой Касиусом. Если меня дома встретят совсем плохо, я, может, даже сразу уеду с Густавом в Вертан: не прогонит же дядя своего племянника? Кузен меж тем не умолкал ни на минуту, успевая еще при этом заботливо подкладывать мне на тарелку лучшие куски, подливал в мою кружку вина, не забывая разбавлять его водой, и вообще относился ко мне как к любимому младшему брату. Его забота была приятна и ненаигранна, для него я действительно родственник, о котором нужно заботиться. И от этого внутри меня разливалось приятное тепло, а странный чужой мир казался не таким уж жестоким и недружелюбным.

Утром я проснулся со странным ощущением, что сегодня свершится нечто важное, что навсегда изменит мою жизнь. Пока непонятно, будут у этого события последствия хорошими или ужасными, но то, что они будут значительными, — точно. Предчувствие этого заставляло меня зябко поежиться, словно от холодного сквозняка, коснувшегося обнаженной кожи. Еще немного, и у меня точно начнется нервный мандраж. Нет, так нельзя, мне нужно было срочно успокоиться! В таком нервном состоянии на ритуал даже и отправляться не стоит — это верный провал, и хорошо еще, если не с повторением смертельного исхода. От мрачных мыслей меня отвлек стук в дверь и голос Олафа:

— Господин! Вас там внизу кузнец ожидает, говорит, что принес образцы вашего заказа.

— Сейчас спущусь, пусть подождет!

Вот и отлично. Мне нужно срочно заняться делом, чтобы не думать о предстоящем ритуале, и для начала изготовить первые образцы гранат. Заодно мы и испытаем их сегодня же, подальше от чужих глаз, в глухом лесу. Густав — парень, конечно, любопытный, да и его друг барон тоже не так прост, но они нам обязаны жизнями, а значит, будут молчать, если я их попрошу. К тому же секрета пороха и разных других тонкостей изготовления гранат им никто раскрывать даже и не собирался, они увидят лишь готовый результат и вряд ли что поймут.

Быстро натянул на себя одежду, умылся и спустился в зал. Натан степенно восседал за дальним столом и пил горячий отвар из высокой кружки. Я велел трактирщику подавать себе завтрак и направился к кузнецу. После приветствий Натан развернул передо мной тряпицу, в которой лежали первые образцы корпусов для гранат. На современные эргэдэшки они, конечно, были мало похожи. И формой корпуса немного покруглее получились, и в привычный для меня защитный цвет не выкрашены, но ведь это и не так важно — главное, насечки на корпусе отлиты довольно правильно. Хотя бы внешне. А вот все остальное уже покажут сегодняшние испытания.

После завтрака я поспешил к Лукасу, который тоже проснулся и был готов к выходу. Расположившись за столом моей комнаты, мы с ним снарядили наши первые гранаты. Засыпали в них порох, аккуратно утрамбовывая его и оставляя в центре полость, которая потом ускорит сгорание смеси и увеличит вероятность разрыва корпуса на осколки. Затем подогнали деревянную пробку к затравочному отверстию и вставили в нее фитиль, который мы с Олафом по совету Лукаса купили еще в Ируте. Он здесь использовался для изготовления больших церковных свечей и вроде бы должен подойти для наших целей. Маг, по крайней мере, меня в этом горячо заверил. Но на всякий случай мы его потом еще немного доработали, пропитав раствором из гашеной извести и селитры. Ну а истинное положение вещей выявит только полевое испытание.

…И опять мы шли знакомой лесной дорогой к храму, только теперь уже в компании Густава и его людей, но без проводника. Лишние уши и глаза нам сегодня совершенно ни к чему, а для Олафа, с его острым зрением и наблюдательностью опытного воина, провести нас вчерашней дорогой — не проблема. Лес в Микении и правда был каким-то монументальным, лишь неприметная тропинка виляла между огромными стволами деревьев. Яркое солнце еле-еле пробивалось сквозь полог густых ветвей. Но чем ближе мы подходили к болотам, тем чаще нам приходилось продираться сквозь плотные заросли кустарника.

— К Ашу такие дороги! — ворчал Густав, выдирая репьи из своего колета. — И зачем я только поперся с тобой в этот дурацкий храм…

— Из чувства ответственности. Ты же не мог бросить меня одного в такой важный день, — еле сдерживая смех, ответил я.

Густав не выспался, и оттого с утра он был хмурым. Мой кузен явно не из ранних пташек и с большим удовольствием повалялся бы до обеда в постели. К тому же вчера за ужином он так увлекся рассказами о своем житье-бытье, что слегка перебрал с вином, а ближе к ночи начал еще и оказывать явные знаки внимания смазливой шустрой девице, обслуживавшей наш стол. Похоже, эту ночь они тоже провели вместе и поспать кузену удалось совсем мало. В отличие от него, я всякими непотребствами ночью не занимался, а спал аки ангел невинный, после того как Олаф от души попарил меня в бане. Топят ее здесь по-черному, но удовольствие от этого ничуть не меньше, и легкость потом во всем теле такая, что хочется воспарить в небо. Если бы местные аборигены еще додумались поставить эту баньку на берегу речки и сделать мостки в воду — совсем было бы хорошо.