Сергей Чехин: Ленивец

— Так.

— Вот. А через недельку заявился какой-то бородатый тип в серой хламиде и остроконечной шляпе. Говорит, собирайся, приключения ждут. Отвечаю — дед, отвянь. Никуда я не поеду, мне и тут хорошо. Он ушел. Следующим утром отправился в лес за грибами, возвращаюсь — а хату сожгли дотла. И вокруг шастают штурмов… гвардейцы во главе с кашляющим стариком.

— Лорд Колбан!

— Ага, он самый. Вижу — серьезно парни настроены. Вот и пришлось бежать без оглядки. А потом наткнулся на Лиру — тоже от Колбана пряталась. Такая вот история.

— Удивительно. Лейтенант, это правда?

— Н…

— Правда-правда. Разве может офицер соврать? Если офицер ляпнет не то — всякое может случиться. Всякое нехорошее…

Девушка опустила голову.

— Да. Он не лжет.

— А чума? Ваших рук дело?

— Ну что вы, я очень слабый колдун, необученный. Просто совпадение.

— Выходит, богиня сжалилась над нами. Но если Колбан рядом — жди беды. Он может напасть на город в любой момент. А половина гарнизона умерла от заразы.

— Мои соболезнования. У вас корабль есть?

— Шутите, сэр? Дюнвик за версту огибают. Купцы пожалуют через неделю, не раньше.

— М-да, ситуация…

Так долго тусоваться в вонючей дыре… с ума сойти. Хотя если ее немножко почистить, помыть, отправить горожан на субботник… Пока на улицах столько дерьма и трупов — с кресла не встану.

— Есть хочется…

— В столовой остался завтрак. Наверное.

Лира проводила меня в просторное помещение с длинным столом и скамьями. Дежурный принес нам два закрытых глиняных горшочка и ломти черствого хлеба. Без задней мысли поднял крышку и чуть не задохнулся. Вонь была… неописуемая. Представьте концентрированную смесь пережаренной селедки и тухлой рыбы. Аж глаза заслезились. Как только не блеванул — загадка мироздания.

Спутница же с аппетитом налетела на угощение и принялась полной ложкой черпать нечто, напоминающее склизкий кисель с чешуей, костями и требухой. Заметив мое лицо, очень похожее на ту фотку с китайским пловцом, она удивленно спросила:

— Чего не ешь?

— Что. Это. Такое?

— Квашеный лещ.

— Квашеный?

— Ну да. С нотками чернозема. Чуешь?

Лира поднесла ложку к лицу, но дар принял это за химическую атаку и окутал меня непроницаемым щитом. Вот бы раньше так!

— Рецепт прост. Роешь яму поглубже. Засыпаешь лещами. Сверху прикрываешь дерном. Месяц полежит — и весь год есть можно. В походе самое то.

В пищеводе словно закопошились слизни.

— А где подают обычную еду? Шашлыки, кашу, овощи?

— В таверне у причала. Но сейчас там все бешено дорогое. Из-за чумы всегда задирают цены.

— Есть деньги?

— Пара монет.

— Дай одну.

— Не хватит…

— Дай. И не задавай вопросы.

Она положила на стол серебряный кругляш. Спрятал его в карман.

— За мной.

Мы встали посреди винтовой лестницы. Здесь нас вряд ли бы заметили, а рисковать я не мог. Фальшивомонетчиков в эти славные века варили заживо или сажали на кол.

Снял плащ, протянул спутнице.

— Держи. Услышишь шаги — сворачивай и уходи.

— Что ты задумал?

— Тихо.

Положил монетку на ладонь, вздохнул и шепнул:

— Контрол-копи, контрол-паст.

И резко провел по серебряному свободной рукой, будто норовя швырнуть его в Лиру. Блестящий кругляш упал на плащ. Еще один остался на ладони.

— Ничего себе.

— А ты думала. Лови.

Монеты полетели как из-под копыт золотой антилопы.

— Завтра начинаю жизнь с чистого листа. Светлые мысли, белоснежный кадиллак…

— Хватит. Держать уже тяжело.

— Бери половину и валим отсюда. Кажется, я весь провонял квашеным лещом.

— Сейчас. У начальства отпрошусь.

В таверне мы нашли лишь забулдыгу под столом — то ли пьяного, то ли мертвого. Весь город кутил на площади, неистово топоча и брызгая друг на друга нечистотами. Если дело пойдет в том же русле — уже завтра вспыхнет новая эпидемия.

Даже спереть нечего, кроме заплесневелого хлеба. Очаг остыл, в горшках свили гнезда пауки. Пришлось уйти, несолоно хлебавши.

Мимо, вереща и улюлюкая, пронеслась стайка детворы. Чумазики тащили на веревках дохлых метрокрыс. Одна прокатилась по ноге, и меня аж затрясло. Вонь, грязь, чума — надоело! Геракл очистил авгиевы конюшни, а я очищу Дюнвик.

Бодрым шагом направился к причалу.

— Ты куда?

— Будь рядом. Что бы ни случилось — не бойся.

— Уже страшно! — сказала она без сарказма.

Река, повинуясь моим представлениям о прекрасном, вышла из берегов. Предстояла нелегкая задача — хорошенько прополоскать улицы, но при этом не устроить потоп и не смыть горожан. Два горячих бурлящих потока поползли вдоль улиц, растворяя и унося нечистоты. Водяные тентакли хватали зазевавшихся грызунов, затопляли норы, уволакивали прочь мертвечину.