Арчи Вар - Восьмое измерение. Лимб. [LitNet]

– Конечно… С детства пыталась разобраться, чтоб пойти погулять в город, – девушка на время отбросила эмоции, хотя в голосе ещё угадывалась претензия.

– И как, получилось? – уточнил герой.

– Если бы… Узнала нужное заклинание только несколько лет назад. Когда он сам мне его показал.

Эн встала прямо на центр плиты, спиной к остальным и вытянув вперед руку. Сложила ладонь в кулак, выставив указательный палец, но не просто, а крючком, сжав фаланги. Получился острый край. Им Эн начертила перед собой символ. Не где-то, а прямо поверх спрессованной земли, неглубокий рисунок, не надавливая слишком сильно, чтобы не повредить палец, но при этом так, чтобы линии хоть немного были заметны. Потом девушка смахнула с руки оставшуюся пыль и приложила к символу ладонь, пропустив через него совсем немного маны.

Так как портал был не универсальным, а привязанным к одной конкретной точке, дополнительных действий не понадобилось, капли её энергии хватило для запуска силовой точки. Под ногами Эн образовалось свечение, мягкое, но набирающее обороты. Свет просачивался вверх сквозь едва заметные до его появления прорези на плите и свободное место между камнем и земляными стенами. Сияние становилось мощнее, однако набрав нужное для открытия окна количество энергии, процесс иссяк, разом прервавшись, а перед девушкой прямо из её символа развернулся туннель, сгусток нестабильного белого потока, закрученного в водоворот против часовой стрелки.

– Идём? – уточнила Эн, планируя прыгнуть первой.

– Только начнём с меня! – ответил Орта, нежно отодвинув девушку в сторону, и та не воспротивилась.

Потом Высший обернулся на Бала, тот кивнул, сигнализируя о готовности, и герой вошёл внутрь, исчезнув и выйдя на другой стороне. Остальные последовали сразу за ним…

Повсюду кровь и пламя, в качестве остатков магического воздействия на предметы множество тел, порезанных и распотрошённых или напичканных стрелами. Местами валялись отрубленные конечности, кишки и другая требуха вперемешку – всё, что могло выпасть из жестоко порубленных трупов.

Недавно здесь произошла внезапная и очень кровопролитная битва, хоть и не масштабная. Пару часов назад местные спокойно ели и пили, а теперь веяло смертью, словно сам Азраиль прошёлся здесь, и главное – почерк убийц отличался особой беспощадностью, точнее, одного из трёх…

Перевёрнутые столы, истлевающее кострище и другие атрибуты быта. Место явно обжили давно, но после сражения в память о том остались лишь недогоревшие остатки лагеря и прочие разрушения. Всё стояло вверх дном.

«Когда я таким стал… – крутилось в голове Орты. – Кромсаю людей направо и налево, причём без разделения на своих и чужих, если прижмёт… – разоткровенничался герой сам с собой, глядя в пустоту и правде в лицо одновременно, точнее в землю, думая о изменениях в собственной жизни, затрагивая глубокую философию. – Никогда не был убийцей, кровожадным или жестоким, даже стремлением к битвам или желанием прославиться не выделялся. Последнее перерождение посвятил духовной жизни, а теперь иду под руку со смертью, оставляя за собой горы трупов…»

Осмотревшись для наглядности, Орта анализировал себя и ситуацию, в которой оказался, от момента перехода в Лимб и по тот самый день.

«Могу ли я зваться хорошим человеком после совершённого или больше нет, и как исправить всё это? Каково должно быть искупление, или обратный путь отрезан? Какова грань между добром и злом, особенно в Лимбе? Здесь нет меры и прямой ответственности за содеянное. Но неужто это отменяет греховность, ведь мораль я чувствовать продолжаю, где бы не находился. Что тут, что в основной вселенной, разница невелика. Чем ныне живу… Словно намеренно рву себя на куски, а каждая душа, отобранная моими руками – фрагмент разума, что, потеряв раз, восстановить не получится, ведь неважно, как сложится здесь, отныне от произошедшего не откреститься, ежели даже сам всё забуду. Стереть деяния из прошлого не выйдет даже частично, поступки отразились на личности, слились и повлияют на будущее, как бы ни была чиста аура», – вгоняя себя в тоску, разошёлся Орта.

Герой сидел на земле, сильно уставший, грязный и изрядно потрёпанный, весь в крови, с раненной рукой и несколькими небольшими порезами, а главное, один, отошёл пораскинуть мозгами. Рядом был его меч, воткнутый в землю. Снега вокруг было мало, уместнее сказать, почти не было, его чистили, да не просто, а испаряя. Кимоно повредили в трёх местах, но несильно, стрелами, а в одном месте ощутимо, туда попали заряженным мечом, достав до тела. Теперь требовался ремонт.