Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

Через мгновение он отпустил Моргона — последние слова неожиданно показались ему бессмысленными. Лицо Элиарда приобрело спокойное выражение.

— Извини, — тихо сказал он. — Просто я волнуюсь из-за того, что ты уезжаешь… А уверен ты, что ей здесь понравится?

— Я и сам бы хотел это знать.

Когда они вместе вернулись в комнату Моргона, Тристан, закончившая сборы, держала в руках плащ брата. Она оглядела помещение, переставила с места на место стул.

— Моргон, я надеюсь, она умеет смеяться, — шепнула она.

Корабль несся вперед с попутным ветром, Хед все уменьшался в размерах, пока не превратился в едва различимое пятнышко, а затем и вовсе исчез.

Арфист Высшего вышел на палубу и встал у поручней. Его серый плащ развевался за спиной, словно знамя. Моргон посмотрел на его лицо без единой морщинки, не тронутое загаром. Он ощущал какую-то странную несовместимость, загадку, таящуюся в этом человеке. Она была во всем: и в серебристо-белых волосах, и в удивительно тонком сложении, — весь облик арфиста был каким-то непривычным, как будто неземным.

Арфист повернул голову, их глаза встретились.

— Откуда ты? — спросил Моргон. — Из какой страны родом?

— Я не из страны. Я родился в Лунголде.

— В городе волшебников? А кто научил тебя так играть на арфе?

— Многие, — задумчиво ответил арфист. — Имя себе я взял в честь Тирунедета, арфиста Моргола Крона, это он обучил меня херунским песням. Я попросил его об этом, и вовремя — вскоре он умер.

— Крон? — переспросил Моргон. — Илкоркронлт?

— Да.

— Он правил Херуном шестьсот лет назад.

— Я родился, — спокойно сообщил арфист, — в скором времени после того, как построили Лунголд. Тысячу лет назад.

Моргон не шевелился, пораженный словами арфиста. На залитой солнцем поверхности моря вспыхивали и гасли тонкие лучики света. Наконец он прошептал:

— Неудивительно, что ты так играешь. У тебя была тысяча лет, чтобы выучить песни страны Высшего. Но на вид ты совсем не старый. Мой отец, когда я в последний раз видел его, выглядел старше. Ты сын чародея? О, прости. — Моргон, спохватившись, прервал свои расспросы. — Это вовсе меня не касается. Я только…

— Хотел полюбопытствовать? — Арфист улыбнулся. — Для князя Хеда у тебя необычное любопытство.

— Знаю. Вот почему мой отец в конце концов и послал меня в Кэйтнард — я все время задавал вопросы. Он не знал, как на них ответить. Но, будучи человеком мудрым и добрым, он меня отпустил учиться.

Моргон снова замолчал, губы его слегка дрогнули.

Устремив взгляд на приближающуюся землю, арфист сказал:

— Я никогда не знал своего отца. Я родился безымянным на окраинах Лунголда в то время, когда чародеи, короли и даже сам Высший проезжали через город. Так как у меня никогда не проявлялось ни тяги к земле, ни колдовского дара, я давным-давно оставил попытки догадаться, кто же был моим отцом.

Моргон задумчиво произнес:

— Данан Исигский даже тогда был уже весьма и весьма стар, и Хар из Остерланда тоже. Никто не знает, где рождались чародеи, но если ты даже сын волшебника, то после всех этих лет ты давно уже ничего никому не должен.

— Это не важно. Волшебников больше нет, и я действительно ничего не должен ни одному из живущих ныне правителей, кроме Высшего. У него на службе я и получил имя, место, свободу передвижения и суждений. Я ответствен только перед ним; он ценит меня за мою игру на арфе и за мое благоразумие — и то и другое с годами совершенствуется. — Он наклонился, чтобы поднять арфу, повесил ее на плечо. — Через несколько минут причаливаем.

Моргон встал рядом с арфистом. Торговый город Кэйтнард с его огромным портом, десятками гостиниц и лавочек протянулся в форме полумесяца между двумя странами. Корабли с раздувавшимися парусами цветов херунских торговцев — оранжевыми и золотыми — слетались сюда, точно птицы на насест. На выступе скалы, образующей один рог залива-полумесяца, темнело здание, каменные стены и покои которого были знакомы Моргону. Воспоминание о тонком насмешливом лице брата Рэдерле всплыло в его памяти, пальцы крепче вцепились в поручень.

— Руд. Мне придется сказать ему. Интересно, в училище ли он. Я с ним год не виделся.

— Я разговаривал с ним два дня назад, когда останавливался в училище перед тем, как поехать на Хед. Он как раз получил Золотое одеяние Младшего Мастера.

— Тогда он, возможно, ненадолго поехал домой.

Корабль в последний раз накренился от накатившей при входе в гавань волны и сбавил скорость. Матросы, громко перекрикиваясь, стали убирать паруса. Голос Моргона прозвучал совсем тихо: