Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

— Сут? — (Тур смотрел на него единственным глазом и не двигался.) — Я искал тебя.

Мозг Моргона внезапно окутала тьма. Он отчаянно сражался с ней, но битва была им проиграна, даже еще толком не начавшись. Моргон почувствовал, как его руки соскользнули в снег, вцепились в невидимый под ним корень. Моргон понял, что тур обыскивает его мысли, и не шевелился, пока вторжение чужого сознания не закончилось и он не услышал приказ:

— Помоги мне.

Моргон осторожно освободил рога зверя от коварно спрятавшегося под снегом корня. Тур выпрямился, откинул голову назад и неожиданно исчез. Перед Моргоном стоял человек — сухопарый, сильный, с седыми, развевающимися по ветру волосами, и единственный серовато-золотой глаз его смотрел прямо на князя Хеда.

Пальцы того, кто секунду назад еще был туром, откинули волосы со лба Моргона, разыскивая звезды. Потом он взял руки Моргона, повернул ладонями кверху, увидел на ней шрамы, и что-то вроде улыбки сверкнуло в его единственном глазу.

Он положил руки Моргону на плечи, словно проверяя его принадлежность к роду человеческому, и недоверчиво спросил:

— Хед?

— Моргон с Хеда.

— Надежда, которую я видел тысячу лет назад и даже еще прежде, — князь Хеда?

Голос его был глубоким и напоминал голос ветра. Судя по всему, странный человек давно им не пользовался.

— Ты встречал Хара, он оставил на тебе свою отметину. Хорошо. Тебе нужна любая помощь, которую ты можешь получить.

— Мне нужна твоя помощь. Тонкие губы чародея искривились.

— Я ничего не могу тебе дать. Хару следовало бы знать это, прежде чем посылать тебя за мной. У него ведь два здоровых глаза, он мог бы видеть и получше.

— Не понимаю. — Моргон начал ощущать холод. — Ты загадал Хару загадки, мне нужны ответы на них. Почему ты оставил Лунголд? Почему ты прячешься даже от Хара?

— Почему страдают от нас те, кого мы больше всего любим? — Узловатые руки слегка встряхнули Моргона. — Разве ты не можешь понять? Даже ты? Я в ловушке. Я мертв, разговаривая с тобой.

Моргон молча смотрел на чародея, в его единственном глазу была пустота более обширная, чем северные пустыни. Моргон повторил:

— Не понимаю. Ведь у тебя есть сын — Хар о нем заботится.

Глаза волшебника закрылись. Он глубоко вздохнул:

— Я надеялся и верил, что Хар сможет найти его. Я так устал, так устал от всего этого… Скажи Хару, чтобы он научил тебя остерегаться принуждения. Ответь мне, что ты, единственный из всех людей, имеющий во лбу три звезды, хочешь обрести в этой игре со смертью?

— Не знаю, — напряженно выговорил Моргон. — Просто я не могу от них убежать.

— Хотелось бы увидеть, чем все это закончится… Очень хотелось бы. Ты настолько не укладываешься ни в какие рамки, что, пожалуй, мог бы выиграть эту игру.

— Какую игру? Сут, что происходило все эти семьсот лет? Что держит тебя здесь? Что я могу сделать, чем могу тебе помочь?

— Ничем. Я мертв.

— Тогда сделай же что-нибудь для меня! Я нуждаюсь в помощи! Третий закон Гистеслухлома гласит: волшебник, который отворачивается, слыша крик о помощи, волшебник, который видит зло и молчит, волшебник, который, домогаясь правды, смотрит в другую сторону, — это лжеволшебник. Я, пожалуй, лучше других понимаю смысл бегства, но не тогда, когда уже не осталось места, куда можно бежать.

Единственный глаз Сута сверкнул. Он улыбнулся — снова той же кривой усмешкой, которая напомнила Моргону короля-волка.

Чародей сказал с непонятной нежностью:

— Отдаю свою жизнь в твои руки, Звездоносец. Спрашивай.

— Почему ты убежал из Лунголда?

— Я убежал из Лунголда, потому что…

Голос его оборвался. Чародей неожиданно качнулся к Моргону, дыхание с трудом вырывалось из его горла. Моргон шагнул навстречу, и волшебник крепко ухватился за него.

— Сут!

Руки чародея вцепились в одежду князя Хеда, притянули его поближе к себе. С последним вздохом из груди Сута вырвалось только одно слово:

— Ом…

Он отнес мертвого волшебника на спине в Ирье. Хугин шагал рядом, иногда в облике тура, иногда в собственном, и тогда он ненадолго становился высоким молчаливым мальчиком, придерживающим Сута, чтобы тот не упал со спины медленно бредущего тура. Когда они пробирались через горы, Моргон ощутил где-то в глубине души, что пребывал в облике тура слишком долго. Перед ними простиралась земля, белеющая под таким же белым, пустым небосводом. Ирье лежал перед ними наполовину скрытый снежными сугробами. Когда они наконец добрались до дома, Хар встретил их на пороге.