Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

— Ты предложил мне свою помощь. Был бы ты любым другим человеком, я бы ею не воспользовался, но ты князь Хеда, и этим все сказано. То, о чем я попрошу, чрезвычайно трудно, зато результат будет очень ценным. Я хочу, чтобы ты нашел Сута.

— Сута? Хар, да как же он может быть живым? Как, если прошло семьсот лет…

— Моргон, я знал Сута. — Голос Хара оставался тихим, но в нем, словно порыв холодного ветра, прозвучала резкая нота. — Давно, много-миого лет назад, когда мы оба были молоды, мы дружили… Мы жаждали знаний, и не важно было, как оно нам доставалось. Мы играли в отгадывание загадок задолго до начала существования Кэйтнарда, наши игры растягивались на годы — и все эти годы мы не уставали искать ответы. В те бурные времена он потерял глаз; это он покрыл мои руки шрамами, похожими на рога тура, обучая меня, как нужно менять облик. Когда он исчез вместе со всей школой волшебников, я считал, что он, должно быть, умер. И все же три года назад, когда перед моими глазами на месте молодого тура, меняя облик, возник мальчик, я заглянул в его мысли и сразу же вспомнил лицо человека, которого он считал своим отцом. Я знал его так же хорошо, как знаю собственное сердце. Сут. Он жив. Семь сотен лет он где-то скрывался. Прятался. Однажды, когда я спросил его, как он потерял глаз, он только рассмеялся и сказал, что в мире нет ничего такого, на что стоит смотреть. И все-таки он что-то увидел, повернулся к чему-то спиной и убежал, исчез, точно снежинка, упавшая на заснеженную землю. Он хорошо сделал, что спрятался. Я шел за ним по пятам три года, как волк, и я найду его. В голове Моргона затеснились мысли.

— Моргол Херуна думает, что Гистеслухлом, основатель Лунголда, тоже жив. Но это не более чем предположение, доказательств нет. Так от чего он убегает?

— А что тебя тянет к горе Эрленстар?

Моргон поставил на стол свой кубок и запустил пальцы в волосы, откидывая их с лица так, что на его бледной коже отчетливо проступили кроваво-красные звезды.

— Вот это.

Руки Хара вздрогнули, блеснув кольцами, которыми были унизаны его пальцы. Айя сидела неподвижно, вся превратившись во внимание, и глаза ее были устремлены на Моргона.

— Значит, — произнес король, — продолжение этой великой игры переместилось на Хед. Когда ты впервые это понял?

Моргон попытался вспомнить.

— В Имрисе, — ответил он после недолгого молчания. — Я обнаружил арфу с тремя звездами, такими же, как у меня, и никто другой, кроме меня, не мог играть на этой арфе. Я увидел там женщину, которая была замужем за Хьюриу, и она пыталась убить меня, но не было для этого иной причины, кроме моих звезд, и она сказала, что она старше любой загадки, когда-либо загаданной…

— Как ты попал в Имрис?

— Я вез корону Аума в Ануйн.

— Имрис, — тихо промолвил Хар, — находится в противоположном направлении.

— Хар, ты должен знать о том, что произошло. Даже если бы все торговцы Обитаемого Мира отправились на морское дно вместе с короной Аума, ты все-таки каким-нибудь образом узнал бы о том, что случилось.

— А я и знаю это, — невозмутимо промолвил Хар. — Но я не знаю тебя. Будь же терпелив со мной, стариком, и начни с начала.

И Моргон начал. К тому времени, когда рассказ подошел к концу, когда он поведал о всех своих странствиях, зал уже опустел, но король, Айя и тихонько наигрывавший арфист слушали. Слушал и Хугин, который подошел и тихонько сел у ног Хара, положив голову на колени короля. Факелы почти догорели, звери посапывали во сне. Наконец голос Моргона смолк, и он почувствовал, как устал от длинного рассказа. Хар поднялся, глядя в огонь. Он долго молчал, и Моргон видел, как напрягаются мышцы его сильных рук.

— Сут…

При упоминании этого имени лицо Хугина вспыхнуло и обратилось к королю. Моргон спросил:

— Ты думаешь, Сут должен что-то знать? Моргол считает, что понимание сущности этих звезд было извлечено из сознания волшебников.

Хар развел руками. Он посмотрел на Моргона, что-то взвешивая в уме, и сказал, как будто вовсе не слышал последнего вопроса:

— Тебе не нравится убивать. Есть иные способы защиты. Я мог бы обучить тебя заглядывать в чужое сознание, видеть за пределами наваждения, закрывать двери своего собственного сознания, чтобы никто не мог проникнуть в него. Ты уязвим, точно животное без шкуры. Я мог бы научить тебя, как перехитрить саму зиму.

— Я не понимаю, — сказал Моргон, хотя на самом деле уже начинал понимать.

— Я ведь тебя предупреждал, — напомнил Хар, — что ты никогда не должен вслепую что-либо обещать в этом доме. Я думаю, что Сут бегает со стадом туров за Хмурой Горой. Я научу тебя превращаться в тура — ты будешь свободно передвигаться среди них всю зиму, но все же ты не будешь туром. Твое тело и твои инстинкты станут такими же, как у них, но сознание останется твоим. Сут может спрятаться и от самого Высшего, но тебе он себя выдаст.