Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

Высший снова умолк, и Моргону сквозь слезы виделось вместо его лица нечто бледное и серебристое.

— Хед, — продолжил арфист. — Неудивительно, что этот остров породил Звездоносца, щедрого на любовь князя Хедского, правителя невежественных упрямых земледельцев, которые не верят ни во что, кроме Высшего…

— Едва ли я теперь нечто большее… Я невежествен и твердолоб. Или я не погубил нас обоих, явившись сюда, чтобы найти тебя?

— Нет. Как раз в этом месте никто и не предполагает нас застать. Но у нас очень мало времени. Ты пересек Имрис, не коснувшись землезакона.

Моргон уронил руки.

— Я не осмелился, — тихо сказал он. — Я не мог думать ни о чем, кроме тебя. Мне нужно было найти тебя, прежде чем Властелины Земли найдут меня.

— Я знаю. Я покинул тебя в смертельной опасности, но ты нашел меня, а я удерживаю землезакон Имриса. Он тебе понадобится. Имрис — вместилище великой мощи. Я хочу, чтобы ты взял знание о нем из моего разума. Не беспокойся, — добавил он, увидев, как меняется лицо Моргона. — Я дам тебе только это знание, в нем нет ничего такого, чего бы ты не смог вынести. Садись.

Моргон медленно скользнул обратно на камни. Снова зачастил дождь, и ветер забрасывал его через окна, но дождь этот уже не был холодным. Лицо арфиста преображалось; утомление и тревога растворились в нерушимом покое, с каким он обозревал все свои владения.

Моргон смотрел на него, жадно черпая этот покой, пока его не объяло безмолвие и он не ощутил прикосновения Высшего к своему сердцу. Он вновь услышал глубокий приглушенный голос — с ним говорил сокол.

— Имрис… Я родился здесь, на Равнине Ветров. Прислушайся к ее мощи сквозь дождь, сквозь возгласы мертвых. Эта земля подобна тебе, она полна страсти и щедра на любовь. Тихо. Слушай…

Он затих. Затих настолько, что услышал, как сгибается под тяжестью дождя трава, и различил древние имена, которые произносились здесь с незапамятных времен. А затем и сам стал травой.

Он медленно черпал мудрость Имриса, в ударах его сердца отдавалась долгая, кровопролитная история, тело его уподобилось зеленым полям, пустынному побережью, загадочным дремучим лесам. Он чувствовал себя древним, словно первый камень, вырубленный из горы Эрленстар и положенный на землю, — и знал куда больше, чем когда-либо желал бы знать об опустошениях, которые недавняя война вызвала в Руне. Он постиг великую непочатую мощь Имриса, от которой шарахнулся, как будто перед ним обозначились гора или море, которых разум его просто не мог бы объять. Но здесь таились и крупицы покоя — неподвижное сокровенное озеро, загадочные камни, которые некогда были принуждены говорить, леса, населенные благородными черными зверями, столь робкими, что они умирали от взгляда человека, обширные дубравы у западных границ, деревья, помнящие приход в Имрис первых людей. Это он оценил высоко. Высший передал не больше чем сознание Имриса; страшившая его сила по-прежнему была связана — он понял это, когда снова встретился глазами с соколиным взглядом.

Вставал рассвет неведомого дня, и рядом вдруг оказалась Рэдерле.

— Как ты сюда попала?! — изумленно спросил он.

— Прилетела.

Предельно простой ответ и вроде бы лишенный всякого смысла. Но только в первый миг.

— Я тоже…

— Ты взбирался по лестнице. Я долетела до вершины.

Его лицо выглядело столь ошеломленным, что Рэдерле улыбнулась:

— Моргон, Высший позволил мне прийти. А не то я, каркая, носилась бы вокруг башни всю ночь.

Он хмыкнул и сплел ее пальцы со своими. Улыбка девушки быстро угасла, и в глазах ее осталась лишь тревога. Высший стоял возле одного из окон. На иссиня-черном камне сиял ободок первого света; лицо арфиста словно парило в небе, он выглядел осунувшимся, изнуренным, бесцветным. Но глаза его по-прежнему сияли и были полны огня, они были таинственны, как у Ирта. Долгое время Моргон смотрел на него не двигаясь, все еще погруженный в его покой, — смотрел до тех пор, пока ему не почудилось, будто неизменное и привычное лицо сливается с бледным серебром утра.

Высший подозвал к себе Моргона — без движений и без слов, просто пожелав этого. Моргон выпустил руку Рэдерле и поднялся неловко, словно деревянный. Пересек палату. Высший положил ему руку на плечо.

— Я не смог вобрать все, — сказал Моргон.

— Моргон, мощь, которую ты почувствовал, принадлежит мертвым Властелинам Земли — тем, кто пал на этой равнине, сражаясь на моей стороне. Она будет здесь, пока не понадобится тебе.