Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

Стражи, неподвижно замершие в лабиринтах переходов, глазели на посетителей и явно терялись в догадках. Моргон смотрел в спину Ирта, шествовавшего рядом с Моргол и резко поворачивающего голову на ее голос, и вдруг понял, что Ифф обращается к нему.

— Вести о нападении на Хед дошли до нас только через несколько дней после бедствия, — с той скоростью, с которой обычно путешествует молва. Вести эти вызвали великий страх. Большинство жителей оставило Кэйтнард, но куда им деваться? В Имрис? В Ан, который Мэтом оставил почти без защиты, когда повел свои войска на север? В Лунголд? Этот город до сих пор оправляется после собственных бедствий. Как ни крути, а податься им некуда.

— Мастера тоже покинули Кэйтнард? — спросила Рэдерле.

Волшебник покачал головой.

— Нет, они отказались уходить, — сообщил он с некоторым раздражением. — Моргол просила меня наведаться к ним и посмотреть, не нужна ли им помощь, скажем, корабли, чтобы вывезти их и их книги. Они заявили, что, возможно, заповеди волшебства и содержат тайну избавления от смерти, но, согласно заповедям Искусства Загадки, нет мудрости в том, чтобы повернуться к смерти спиной, ибо, отворачиваясь от нее, ты тут же снова встретишься с ней лицом к лицу. Я попросил их спуститься на землю.

Они уведомили меня, что ответы на вопросы им сейчас куда нужнее, чем корабли. Я заметил, что они могут там погибнуть. Они спросили меня, самое ли ужасное в мире — смерть. И когда до этого дошло, я начал кое-что понимать в загадках. Но состязаться с Мастерами у меня недостало умения.

— Мудрый, — сказал Моргон, — охотится за разгадкой столь же упорно, сколь иной скряга — за монетой, которая катится к трещине в полу.

— Очевидно. Ты можешь что-нибудь сделать? Они показались мне крайне уязвимыми и крайне ценными для мира…

Слабая улыбка в глазах Моргона угасла.

— Я могу лишь одно — дать им то, что они желают.

Моргол остановилась перед большим и светлым покоем с коврами и занавесями богатых оттенков, отделанных золотом и слоновой костью.

— Мои слуги принесут все, что нужно, — сказала она Моргону и Рэдерле, — все, чтобы вам здесь было уютно. Стражи будут расставлены по всему дому. Когда вы будете готовы, приходите в мастерскую Иффа. Там и поговорим.

— Эл, — мягко предупредил Моргон, — я не могу надолго задерживаться. И прибыл я не для беседы.

Она молчала, как он предположил, ища разгадку, хотя лицо ее почти не изменилось.

— Я созвала всю стражу из других городов и с границ; Гох обучает их здесь перед походом на юг, если это то, что тебе нужно.

— Нет! — горячо проговорил он. — Я достаточно насмотрелся, как твои стражи умирали в Лунголде.

— Моргон, мы должны использовать те силы, которыми располагаем.

— В Херуне есть нечто большее. И значительно большее.

Тут он увидел, как изменилось выражение ее лица. Он осознавал присутствие волшебника позади нее все еще как тень и стал ломать голову без надежды на ответ, обретена ли эта мощь по выбору или при подстрекательстве сокола.

— За ним я и прибыл. Оно мне и нужно.

Ее пальцы очень крепко сжали его руку ниже локтя.

— Мощь землезакона? — не веря своим ушам, прошептала она. Моргон молча кивнул, отдавая себе отчет в том, что первый же признак ее недоверия навсегда ранит его сердце. — И у тебя хватит сил принять ее?

— Да. Мне нужно только знание. Твоей души я не коснусь. Обещаю. Я проникал в самую душу Хара, с его соизволения, но ты… в твоей душе есть уголки, куда мне доступ заказан.

Какая-то мысль мерцала в глубине ее глаз. Она стояла совсем тихо, все еще вцепившись в Моргона, и не произносила ни слова. Он чувствовал себя так, словно оборачивался перед ней чем-то древним, как сам мир, вокруг чего, словно бесценные, позабытые сокровища, скопились загадки и предания, все цвета ночи и зари. Тут ему вдруг захотелось проникнуть в ее мысли, чтобы выяснить, что в ее суровом и смятенном прошлом побуждает ее так на него смотреть. Но она выпустила его и сказала:

— Возьми у моей земли и у меня все, что тебе нужно.

Он стоял на месте, следя, как она удаляется, держа под локоть Ирта. Явились слуги и вывели его из задумчивости. Пока они разводили огонь и ставили подогреваться воду и вино, он негромко сказал Рэдерле:

— Оставлю тебя здесь. Не знаю, как надолго я исчезну. Ни один из нас не будет в полной безопасности, но здесь хотя бы Ифф с Иртом. Притом Ирт… Ирт не желает моей смерти. Уж это-то я понял.

Лицо Рэдерле выразило нескрываемую тревогу.