Александра Лисина - Охотник за душами

Каким-то шестым чувством ощутив, как напряглось за мной пространство, я ускорился как только мог. А когда увидел пылающие на небе отголоски поднявшегося над баржей алого зарева, молча ругнулся и поднажал еще немного, инстинктивно чувствуя, что там сейчас случится что-то очень нехорошее. Вот только до берега оставалось еще приличное расстояние, и я вовсе не был уверен, что успею его преодолеть.

Впрочем, как я уже говорил, этой ночью Фол находился в приподнятом настроении, и, наверное, именно его волей сгустившаяся вокруг баржи Тьма отсрочила неизбежное ровно на столько времени, сколько мне потребовалось, чтобы добраться до края каверны. И лишь когда моя нога коснулась долгожданного берега, а с губ слетел облегченный вздох, Тьма наконец отступила. После чего позади жахнуло так, что я от неожиданности аж присел. А потом серое небо осветилось ослепительно яркой вспышкой, по ушам ударил звук слегка приглушенного расстоянием взрыва. Еще через мгновение по высохшему руслу пронеслась смертоносная волна, сметая на своем пути не только утлые лодчонки, но и вообще все, чему не повезло там оказаться…

Мне не хватило всего мгновения, чтобы выбраться из проклятой каверны. Собственно, я уже даже голову из-под воды высунул и изо всех сил спешил выбраться на родную и знакомую темную сторону. Однако пронесшийся по каверне взрыв заставил меня, мягко говоря, поторопиться. А грубо выражаясь, просто вышвырнул вон и, словно пробку из бутылки, с устрашающей силой бросил на камни.

Наверное, если бы доки не подступали к реке вплотную, я бы отделался царапинами и синяками. Но увы — там, где река выплюнула меня из своего нутра, как назло, здания стояли слишком близко к воде и друг к другу. Хорошо еще, броня никуда не делась, иначе меня бы размазало о стены. Но даже в ней я приложился с такой силой, что в ушах зазвенело, а голова надолго перестала соображать.

Когда я пришел в себя, все уже было кончено. Вода в Фемзе успела успокоиться, плеснувшие на берег волны стекли обратно, оставив на земле мокрые лизуны. Раздавшийся из недр гигантской каверны гул почти сошел на нет. Нависшее над городом небо вновь обрело унылый серый цвет. И только я полулежал посреди груды камней, оставшихся после столкновения со стеной, и бессмысленно изучал растекшуюся вокруг большую лужу, из которой у меня не было ни сил, ни желания выбираться.

Сколько я так просидел, бессмысленно таращась в пустоту, не знаю. Башка отчаянно гудела, на губах было солоно, спина ныла, наверняка обзаведшись еще одним кровоподтеком от макушки до задницы… впрочем, я все еще был жив, и это казалось чудом.

— Леди, я ваш должник, — пробормотал я, ощупав руки и ноги и убедившись, что серьезных травм не получил. — И тебе, Фол, благодарствую, потому что на темной стороне чудеса случаются лишь с твоего ведома. Не поверишь, но я оценил.

Темный бог, как обычно, до ответа не снизошел, однако кровь из разбитой губы сочиться перестала. Гул в башке тоже подозрительно быстро затих. А когда неподалеку раздались торопливые шаги и послышались чужие голоса, я пришел в себя настолько, что смог самостоятельно создать тропу и, провалившись во Тьму, безвольным мешком рухнул на лужайку перед собственным домом.

— Господин Рэйш?! — тут же заполошно кто-то вскрикнул, и надо мной склонилось обеспокоенное лицо дворецкого. — Хозяин! Что с вами?! Чем вам помочь?!

Я с трудом приоткрыл один глаз.

— Сколько сейчас времени?

— Что?! — искренне опешил Нортидж. Но тут же спохватился и доложил: — Почти восемь, хозяин.

— Значит, на ужин я не опоздал, — прошептал я. После чего снова закрыл глаза и провалился в глубокий сон, очень надеясь, что по пробуждении меня все-таки накормят.

Целую неделю после этого магическое сообщество трясло, словно в лихорадке, а Корн и вовсе был похож на встрепанное, беспрестанно рычащее чудовище, которое не — вовремя пробудили от зимней спячки.

Взрыв в той каверне почувствовали все. И маги, и не маги, и особенно маги Смерти, у которых от прошедших по темной стороне судорог едва не случилось помрачение рассудка.

Правда, о том, что к моменту взрыва во Тьме находилось около двух десятков моих коллег, я узнал гораздо позже. Как и о том, что после него бедняг на протяжении половины дня кого выворачивало наизнанку, кого просто мутило, а самые чувствительные рухнули без сознания на том месте, где их застала взрывная волна, и пришли в себя лишь к следующему утру.