Галина Гончарова - Зеркало войны [СИ]

– Пфффф, – отозвалась Мария-Элена.

Матильда невольно улыбнулась. Подруга понимала, что не имеет права на ревность в отношении Антона, и все равно ревновала и злилась. Но картинка-то на уровне? А какое там качество работы – еще большой вопрос.

– Встать, суд идет.

Вот уж никогда не ожидала Матильда услышать эту фразу. Но послушно встала. Они с Прасковьей Петровной выбрали места подальше друг от друга, и теперь та сверлила Матильду злым взглядом. А чего злиться-то?

Матильда бы сюда век не приходила, ей не оставили выбора.

Судьей оказалась симпатичная женщина лет сорока, полноватая, с темными волосами, уложенными в короткую модельную стрижку, в чем-то темном вроде мантии.

Она опустилась за стол, кивнула секретарю – и та отмерла.

– Прошу всех сесть.

И уткнулась в бумаги.

Судья посмотрела на Матильду, на Прасковью Петровну чуть менее одобрительно.

– Добрый день. Ленинским районным судом рассматривается гражданское дело по иску Домашкиной Марии Ивановны к Домашкиной Матильде Германовне о признании недействительным… [3] Уважаемые читатели, чтобы не превращать книгу в протокол судебного заседания я урежу юридическую часть. Не имею ничего против юристов, но специфическая терминология, которой они пользуются, не всегда уместна в художественной литературе. Прим. авт.

Матильда внимательно слушала.

Судья объясняла.

Процитировала статью, огласила состав суда, разъяснила права и обязанности обеих сторон, предусмотренные законом, спросила про отвод, но тут обе стороны единогласно отказались – никто не имел ничего против судьи, спросила про представителей, и тут началось самое интересное.

По доверенности, Прасковья Петровна была законным представителем Марии Домашкиной. Та в настоящее время не могла приехать и выдала бумагу Параше.

На представление ее, Марии, интересов в суде.

А интересов было много.

В исковом заявлении мать требовала ответа по нескольким статьям, номера которых она записала в блокнот, почитать на досуге. А если русским языком, Матильда была виновна:

– в присвоении наследства – статья 1149 гражданского кодекса;

– в нарушении статьи 1148 того же кодекса – Мария Домашкина, оказывается, получила третью группу инвалидности и была нетрудоспособным ребенком наследователя;

– в использовании в корыстных целях недееспособности завещателя, т. е. якобы Матильда воспользовалась неадекватным состоянием бабушки и заставила ее подписать бумаги в свою пользу;

– вишенкой на торте – любящая мамочка еще и на алименты подала. Матильда совершеннолетняя, а мать инвалид, вот и…

Судья огласила весь список и уточнила у Матильды, все ли понятно.

Девушка вежливо встала со стула.

– Да, ваша честь. Мне все понятно, благодарю вас.

Мария-Элена давно перехватила управление над телом, и теперь Матильда могла только подсказывать, а то наломала бы дров.

У самой Матильды идей не было, но желание разломать о Парашину «гулю» десяток стульев – было. Мария-Элена в этой ситуации держалась спокойнее.

– Вы согласны с предъявленным вам исковым заявлением?

– Нет, Ваша Честь.

Судья кивнула, словно и ожидала это услышать.

– Вы имеете право…

Все стандартно.

Примириться, отказаться, одуматься, вернуться…

Матильда бы все это с удовольствием проделала, но – увы. Придется тратить время и силы. Интересно, что за болезнь у ее мамаши? Третья группа дается далеко не всем, и если кто-то ходил по поликлиникам, он знает, как тяжело оформить инвалидность.

С ума сойдешь, пока всех врачей пройдешь.

Мамочка не поленилась.

С точки зрения Матильды, это свидетельствовало о ее несокрушимом здоровье. Или здоровущем блате. Есть исключения, есть, но большая часть больных просто не имеет сил, чтобы преодолевать все врачебные «рогатки».

Сначала спрашивали Прасковью Петровну.

Та в красках рассказала, как Матильда выгнала родную мать, как выяснилось, что она оттяпала в свою пользу все имущество покойной бабушки, а у матери – инвалидность, попыталась охарактеризовать саму Матильду, но тут уж нашла коса на камень.

Судья достаточно вежливо оборвала излияния, уточнив, что именно может дама сказать по делу. А моральный облик подсудимой…

Да хоть бы она была дочерью Чикатило – в данном судебном деле это не важно.

Дело дошло до Матильды.

Мария-Элена опять встала.

– Ваша Честь, разрешите мне предоставить суду копии некоторых документов?