Рина Море - Огонь и Ветер [litres]

Гулкие шаги по коридору. Меня торопливо впихивают внутрь. Вошел император. Темный мундир без знаков отличия, лицо кажется осунувшимся, мрачным, руки бессознательно сжаты в кулаки. Остановился посреди комнаты, молча смотрит.

– Здравствуй, Дан-н-н! – вопреки этикету заговорила первая. – Видите, я же предупреждала вас, что буду плохой женой.

Даже смогла злорадно улыбнуться.

– Вашему поступку нет прощения, л’лэарди Верана.

А ведь ваше милосердие могло бы быть моим чудом, Ваше Величество. Наверное, это единственное чудо, которое могло бы меня спасти. Так, значит, нет?

– Когда отец в первый раз застегнул на моем запястье эскринас в пять моих лет – это было очень больно. Я плакала день и ночь. Задыхалась. Пыталась содрать эту дрянь с себя всеми способами, умоляла родителей снять с меня это. Однажды меня нашли в луже крови воющей от боли. Я пыталась отрезать кисть с браслетом ножом, который украла с кухни. Пятилетний ребенок.

Отец не выдержал. Он создал для меня браслет, который я могла расстегивать по собственному желанию. Смог объяснить маленькому ребенку, что это страшная тайна, которую надо хранить ото всех. И я его послушалась. Он рассчитывал, что, когда я стану взрослее, мне удастся объяснить необходимость эскринаса, и на мою руку наденут уже настоящий. Но он не вернулся из плавания…

А я знала, что такое ветер, и я не хотела его отдавать. Говорят, женщины со стихией безумны и злы. Но я ведь никому не причинила зла, кроме разве что себя. Говорят, женщина не умеет владеть стихией, но это ложь, знаю по себе. Я должна была поверить, что женская стихия – зло, только на основании каких-то мифов о Богине? Или на основании того, что со всеми женщинами так поступают?

Душа моя летала по всему миру во снах. Разные существа со мной общались. Никогда мать-природа не гневалась на меня, что не ношу эскринас. Всегда ветер говорил со мной ласково.

Где доказательства, что Богиня против? Где доказательства, что она вообще существует – не мать-природа, а то существо, которое якобы диктует нам законы? Представьте доказательства!

Он выслушал не меняясь в лице.

– Вы предали Империю, – сказал ровным тоном. – Вы предали вашего императора. Вам нет оправдания. Даже если бы я хотел, отменить приговор не в моей власти.

– Мне положено последнее желание.

Говоришь, любил? Я знаю, как причинить тебе боль. Ты меня никогда не забудешь.

– Я слушаю вас.

– Вы исполните его? Обещаете?

– Обещаю, – он, бесцветно.

– Я ненавижу этих уродов-жрецов, мне противно даже думать, что один из них возьмет мою жизнь. Я хочу умереть со спокойной душой, а не вздрагивая от отвращения. Ваше Величество, я хочу умереть от вашей руки.

Зажмурилась. Нет, только не показывать ему слезы! Не хочу быть жалкой.

Долго молчал. Когда заговорил, не узнала его голос.

– Я же готов был выполнить любое ваше желание. Трон, Империя. Я же прощал вам все! Чего вам не хватало? Почему вы сбежали?

– Вы, наверное, мне не поверите, Ваше Величество. Свою жизнь за вашу я бы отдала. Но не стихию. Потому что… не знаю, как объяснить. Вы, титул, слава, почет. Когда-то я думала, ни один мужчина не ценнее ветра, никто не сможет предложить равной цены, а вы смогли. Но это не только меня касается, это ради тысяч дев, которые были до меня, и миллионов, которые будут после. Мне повезло невероятно: у меня был эскринас, который я могла расстегивать по своей воле, жизнь в провинции, слабохарактерная мама, которая ничего не замечала. Понимаете? Другого шанса у моего народа, у сестер моих может не быть. Их всех растят в эскринасах под строгим надзором. Они не знают истинного вкуса стихии, а если бы даже и захотели узнать – строгий присмотр, угроза смертной казни, эскринас с руки самостоятельно не снять, запертая стихия убивает изнутри. Я должна была стать первой из дев-саган, кто сохранил стихию, и проложить дорогу для других, помогать им. Я не могла не попытаться. Но, увы, видите, как бездарно и неразумно я упустила этот шанс.

Я говорю страшные вещи, не так ли, Ваше Величество? Не желаю быть хуже мужчин, не хочу отдавать им душу? Теперь вы еще более уверились, что я заслуживаю смерти? Но любому преступнику даруется последнее желание! Вы опытный воин, вам не составит труда исполнить мою просьбу!

Он все молчал.

– Ну, так не честно! Ну пообещайте мне!

– Обещаю, – процедил сквозь зубы и стремительно вышел.

После его ухода я больше не могла удерживать на лице улыбку и жалко разрыдалась.