Бронислава Вонсович: Игроки [litres]

Когда мы доехали и Гастон начал вылезать, папа предложил ему воспользоваться нашим экипажем, чтобы добраться до дома. Приглашать соседа в гости он явно не собирался. И то сказать – терпения у моего родителя хоть и много, но оно не бесконечно.

– Спасибо, инор Лоран, – прочувственно сказал Гастон, – но я лучше пройдусь, подышу свежим воздухом.

– Нет-нет, как можно, – запротестовал папа и начал подпихивать соседа назад в экипаж, – ты устал, сейчас темно. Запнешься, что-нибудь себе сломаешь. Ночь – не время для прогулок.

Сопротивляться моему папе, когда он твердо решил добиться успеха, – дело бесполезное. Что и ощутил на себе Гастон в полной мере. Дверка за ним захлопнулась. Папа дал сигнал Жаку трогаться, с удовлетворением посмотрел вслед отъезжающему экипажу и сказал:

– Вот ведь незадача. Всегда казался адекватным, а сегодня словно подменили. Солнце, звезды, ресницы, феи. Выпил, наверное, чересчур много. Проспится – все забудет.

Выпил Гастон действительно многовато – заливал бокалом шампанского свое горе, когда я танцевала с кем-то другим. Бокалов было много, и к концу вечера горе залилось уже морем спиртного. Но слабое шампанское быстро пьянило и так же быстро должно было выйти.

– И меня? – позволила я себе легко подколоть отца.

Я не думала, что меня невозможно забыть, но в голове после бала чувствовалась необыкновенная легкость, хотелось шутить и смеяться безо всякой причины. И танцевать, танцевать и танцевать… Все равно с кем, лишь бы не наступал мне на ноги и не шептал в уши глупости про фей.

– Эх, Шанталь… – Папа выразительно вздохнул. – Но если за ночь его помешательство не пройдет, то над этим мы подумаем завтра.

– А почему ты настоял, чтобы он уехал, а не прошелся? Возможно, свежий ветер и выветрил бы из его головы всю эту дурь получше сна.

– Что я, молодым не был? – снисходительно сказал папа. – Не отправь я его на нашем экипаже, сейчас он напросился бы в гости и опять вещал про длину твоих ресниц и все такое. Я спать хочу, а вдвоем вас не оставишь – мало ли что ему там в голову придет? Вдруг решит лично измерить то, что ему пока не видно? – Папа широко зевнул и продолжил: – А в моих планах нет срочной выдачи дочери замуж.

– В моих – тоже. Я бы с ним и не осталась.

Я поцеловала уставшего папу в прохладную от ночного воздуха щеку и ушла к себе. Но спать не хотелось. Пусть каждая частичка моего тела чувствовала усталость, но казалось, стоит закрыть глаза, и безвозвратно пропадет волшебство сегодняшнего дня, полное чарующей музыки и танцев. Как же рано закончился бал! Неприлично для герцогского семейства делать его столь коротким. Конечно, их несколько извиняло случившееся покушение, но наследник вскоре после начала бала ушел, через некоторое время за ним последовали родители. Лорд Эгре то уходил по своим делам, то приходил. Пару раз я ловила его взгляд на себе, что не радовало, хоть взгляд был не восторженный, а, скорее, изучающий. Говорили, что он вербовал агентов в самых разных слоях общества, и попасть в зону его интересов мне не хотелось.

– Инорита, что ж вы меня не зовете? – Марта, как всегда, ворвалась в мою спальню без стука. – Неужто так и будете в платье спать?

Слишком давно она у нас работала, со времен моей бабушки, и считала, что никто лучше, чем она, не позаботится о семье Лоран. Папа иногда ворчал, что она слишком много себе позволяет, но ворчанием все и ограничивалось. Марта уже казалась неотъемлемой частью нашего дома.

– Не хочу спать. Танцевать хочу!

Я подскочила с пуфика и закружилась по комнате.

– Полноте, инорита, еще натанцуетесь. А сейчас пора спать, – твердо ответила Марта и поймала меня за край платья.

Вздохнув, я начала снимать украшения. Они красиво разлеглись на прикроватной тумбочке и притягательно поблескивали, напоминая о закончившемся бале.

– В сейф бы их, – задумчиво сказала Марта, – не дай Богиня, чего случится.

– Что с ними за ночь случится? – возразила я. – И папа уже наверняка спит.

– Да, инор Лоран уже вовсю храпит, – подтвердила экономка. – И все же непорядок. Вдруг воры? А у вас все тут выложено, искать не надо. Сгреб и убежал.

Она сурово на меня посмотрела. Я хотела возразить, что воров у нас отродясь не было. Кто потащится в такую глушь, если в городе дома знати стоят рядышком и битком набиты ценностями, которых в нашей семье никогда не было и быть не могло? Но сказать ничего не успела, так как за окном раздался шум и грохот от падающего тела.